Миллстоун. Трилогия
Шрифт:
– И впрямь вышло ритуальненько, - наконец заключил Джон, выдохнув дым, - а в какой позе?
– В обычной. Как если бы он просто стоял. А под ним две красных розы.
– Это интересно. А куда пришёлся выстрел?
– Две пули в сердце.
– Значит, Мэдсон там?
– Да.
– Хорошо. Я берусь.
Миллстоун подскочил с дивана как резко расправленная пружина. В нём появилась та самая энергия, без которой он хандрил этим утром, и теперь он готов был действовать и жаждал этого, мысленно коря себя за то, что не поехал сразу, усомнившись в том, что Коллинз предлагает что-то действительно
Местом убийства был глухой переулок на окраине. Всё вокруг уже было оцеплено, и Миллстоуну пришлось оставить свою машину достаточно далеко от него, но зато появилась возможность поискать следы ещё на подходе к месту преступления. Полицейские сдерживали толпу зевак и журналистов. Последних Джон отличил не только по фотоаппаратам, но и по особо заинтересованному выражению лица и попыткам задавать какие-то вопросы. Один из них окликнул Коллинза и спросил, как звали жертву, но детектив не ответил, лишь бросив на журналиста короткий взгляд. Миллстоун радовался, что это не Флаенгтон и его здесь ещё не знают, но после этого случая, скорее всего, попытаются навести справки.
– Там много крови?
– спросил Джон, заметив небольшой отпечаток на асфальте в переулке.
– Нет. Скорее всего, застрелили его в другом месте, а сюда вывезли для того, чтобы сделать это.
Как раз, когда Коллинз закончил фразу, они повернули за угол, и им открылось жуткое зрелище. Убитый был прибит к кирпичной стене огромными гвоздями, а голова его была закреплена колючей проволокой таким образом, что лицо смотрело вверх. На белоснежной рубашке, в которую он был одет, в области сердца были лишь две различимых красных точки. Дыр от пуль на ней не было, что давало основания предполагать, что её на него надели уже после смерти. Рядом с телом была сделана большая надпись "Ты следующий", значение которой пока оставалось неясным.
– Никто не слышал шума?
– спросил Миллстоун, - Я думаю, чтобы забить такие гвозди в такую стену, нужно очень постараться.
– Мы сейчас опрашиваем тех, кто живёт поблизости, но пока ничего.
– Очень интересно. Кроме суеверий, я не вижу причин, по которым можно молчать. Ну или это.
Миллстоун остановился около надписи и стал пристально её разглядывать.
– Как думаете, Коллинз, что она значит?
– Сложно сказать.
– Понятно, что раз написано здесь, это значит, что тот, кому она адресована, тоже будет здесь, увидит её и должен будет что-то понять. Никто ещё не высказался?
– Нет.
– В пользу этого говорит ещё и то, что труп привезли именно сюда. Убили его явно не здесь, а сколько в Джейквиле таких переулков? Нет. Кто-то, кто нам нужен, должен быть неподалёку.
Джон огляделся, а потом поднял голову. В одном из ближайших домов было два окна, выходивших в этот переулок, и из них вполне можно было увидеть тело и надпись, сделанную достаточно крупно.
– Так. Образцы крови взяли?
– спросил он.
– Да.
– Хоть надпись, скорее всего и сделана его кровью, в этом нужно убедиться. Ещё нужна графологическая экспертиза. Может быть, скажут что-то интересное о том, кто это написал.
– За этим, наверное, придётся обращаться в Флаенгтон, - сказал Коллинз, - сделаем, но это займёт время.
– Нестрашно. Нам пока есть, куда двигаться.
Миллстоун
На втором этаже жила пожилая женщина. Она очень плохо слышала, и Миллстоуну приходилось говорить громко и по нескольку раз задавать каждый вопрос. Она жила одна, не слышала и не видела ничего подозрительного, за исключением, разумеется, тела, приколоченного гвоздями. Надпись по определению не могла быть адресована ей, поскольку в ней упоминался человек мужского рода, да и глупо было подозревать эту женщину в сотрудничестве с тайными обществами. Вряд ли она вообще знала об их существовании, поэтому Миллстоун и его коллеги поспешили откланяться.
– Скажите, - спросил Джон уже на пороге, - а кто живёт над вами?
– Ларри. Хороший молодой человек. Иногда помогал мне, если что-то было нужно.
– А кем он работает?
– Я точно не знаю, но, по-моему, он помогал кому-то чинить машины. Вы спросите у него самого. Обычно в это время он дома.
– Непременно, - сказал Миллстоун и распрощался с женщиной.
Он знал, что дверь на третьем этаже ему никто не откроет. Он попытался постучать несколько раз, но результата так и не было.
– Здесь нужно кого-то оставить. Вдруг, он просто на работе, а мы поднимем панику, - сказал Миллстоун.
– Хорошо, - кивнул Коллинз.
– Пока что он главный кандидат на роль нашего "следующего", и очень кстати приходится то, что его работа связана с машинами.
– Если он и есть тот, кто нужен им, то я бы на его месте был уже далеко отсюда, - сказал Коллинз.
– Самый очевидный ход. И от этого, мне кажется, самый неверный. Если бы они боялись его спугнуть, то не развесили бы труп под его окном. Скорее наоборот. Они хотели спровоцировать его на какие-то действия. Вот только на какие?
Они вышли на улицу и закурили.
– Нужно постараться узнать, кто он и чем занимался, - сказал Джон, - и не связано ли его прошлое с нашим любимым технологическим бюро.
– Сделаем, - кивнул Коллинз.
В этот момент из-за угла появился Мэдсон и подошёл к ним.
– А я вас повсюду ищу, - сказал он, доставая сигареты.
– Что-то интересное, - спросил Миллстоун?
– Да нет. Хотел сказать, что отправляюсь восвояси.
– Ничего не нашли?
– спросил Коллинз.
– Нет. Обе пули прошли навылет и остались там, где его убили. А это было не здесь и не в ближайших подворотнях. Мы всё осмотрели. Сейчас прибьюсь к медикам и осмотрю раны. Но пока и так понятно, что стреляли не из пистолета, а из винтовки.
– А пули, случайно, не экспансивные?
– спросил Миллстоун.
– Нет, - покачал головой Пол, - это было бы заметно сразу. Была бы не грудная клетка, а месиво.
– А как вы думаете, почему стреляли именно в сердце?
– Ну, - пожал плечами Мэдсон, - я тут согласен с мнением большинства о том, что это такой ритуал. В голову, конечно, очевиднее, но в этом есть что-то заурядное и бандитское. Думаю, эти люди хотели выделиться. И если прошлые убийства не их рук дела, то они очень хотели соответствовать стилю.