Миллстоун. Трилогия
Шрифт:
– А как ты вынес карабин?
– Подговорил друга, чтобы тот отвлёк сторожа. Но он, выходит, всё равно меня отметил.
– Да. И это хорошо.
– А меня теперь накажут?
– Ну, учитывая, что ты был последним, кто держал этот карабин в руках, все трупы, которые будут появляться в городе - автоматически твои, - пожав плечами, злорадно сказал Миллстоун.
Он очень испугался. В его глазах появилось что-то детское, как будто он сейчас заплачет и попросит его не наказывать, но в то же время был оттенок безысходности, потому что он понимал, что это уже не игры, и своей
– Вы же понимаете, что я никого не убивал, детектив Коллинз?
– А вдруг? Откуда мне знать, что ты не врёшь нам, что этот карабин не лежит у тебя дома под кроватью и ты не тот самый маньяк, которого мы ищем?
– Можете обыскать. Под моей кроватью ничего нет!
– взмолился он.
– Ну разумеется, - усмехнулся Миллстоун, - конечно, ты нашёл более укромное место.
– Да нет же!
– уже почти закричал задержанный.
– Не нервничай, ты и так себя уже выдал, - сказал Коллинз, взглянув на часы, - так что пиши признание. Ребята проследят.
Коллинз ловко взял в ящике одного из столов лист бумаги и положил перед пареньком.
– Но мне нечего писать!
– Как это нечего?
– поднял брови Коллинз.
– Я никого не убивал!
– Ну раз никого не убивал, то два листа должны быть исписаны описанием того, кому ты продал карабин, - сказал Миллстоун, - и не говори, что не помнишь. У тебя куча времени. Если не получится, скоро его станет ещё больше. Но не уверен, что в тюремной камере дадут ручку и бумагу.
При этой фразе подозреваемый съёжился. На его лице изобразилась готовность написать, если понадобится, и пять листов информации, лишь бы остаться на свободе.
С этими словами Миллстоун, Эгил и Коллинз вышли из комнаты, оставив его наедине с собой.
– Сейчас вспомнит всё, уж я его знаю, - сказал Коллинз, - это, кстати, уже не первый косячок в его исполнении.
– И его оставили работать?
– спросил Миллстоун.
– До этого он оружие не продавал. Так, по мелочи из-за глупости.
– Ладно, это сейчас неважно. Встречу не отменили?
– Нет. Как раз пора.
Они поехали на машине Коллинза, а потом, остановившись, ещё два квартала прошли пешком. Затем они свернули в тихий переулок, и два раза повернули, прежде чем увидеть того, с кем им предстояло говорить. Это был мужчина с почти лысой головой, невысокий, худой. По выражению его лица можно было подумать, что ему эта встреча нужна не в меньшей степени, чем Миллстоуну и его коллегам. Он был если не напуган, то как минимум чем-то всерьёз встревожен. Казалось, он был готов броситься на Коллинза с расспросами, но сдерживался.
– Мы ищем Ларри, - без предисловий и даже без приветствия сказал Коллинз, - это имя тебе о чём-то говорит?
– Да. Он работал на Уоллена, но сегодня не появился.
– Как нам его найти?
– спросил Коллинз.
– Я не знаю. А это правда?
– Что?
– Что Гервиц ожил.
– Что?
– рассмеялся Коллинз.
– Ничего весёлого. Он теперь не успокоится, пока не порешит ещё десяток. Это я тебе говорю.
– Ты так боишься, будто бы ты в списке.
– Тот, которого нашли сегодня с поднятой головой, тоже не был в списке. И Ларри.
–
– вступил в разговор Миллстоун.
– Знаю. Тогда Гервиц сдался только потому, что сам захотел. Убил всех, кого хотел, и сдался.
– Зачем же, по-вашему, он пришёл снова?
– недоверчиво спросил Джон.
– Тогда Шнайдер и его ищейки что-то нашли. Не знаю, что именно, но они за это поплатились. И не удивлюсь, если эта хрень всплыла сейчас.
– Мне не совсем понятно, о чём идёт речь, - сказал Джон.
– Думаете, я знаю? Я только помню, что Шнайдер и его дружки уезжали из города на грузовиках, а потом снова вернулись сюда втайне от своих начальников, за что их потом и выперли.
– А Гервицу они зачем понадобились?
– спросил Коллинз.
– Это надо у него спросить.
– Надо было, - поправил его Миллстоун.
– Попомните мои слова. Он жив. Он вернулся, и теперь не уйдёт, пока снова не сделает всё, что хочет.
– Но ты так и не сказал, где нам найти Ларри.
– Я же говорил, что не знаю, - сказал он.
– Это было как-то неуверенно, так что не ври, - строго сказал Коллинз.
– Ну, в общем, есть у нас одна коморка потайная. Если он не свалил из города, значит, он там.
– Покажешь?
Осведомитель засомневался, но, немного помедлив, согласился. Он назвал им место, куда приехать и сказал, что доберётся сам.
Дорогой Миллстоун думал о том, что недооценил уровень осведомителя. Это не просто какой-то середнячок, посвящённый в дела города. Он вообще мог и не знать, кто такой Ларри, но он знает, и не только о нём. Хотя, скорее всего, это Коллинз представил его в таком свете, не называя положения, которое он занимал в здешнем сообществе. Могло выясниться, что далеко не все дела, которыми занимается он и его коллеги, законны, но детектив закрывает на это глаза в обмен на информацию.
Джону стало жутко ещё в подъезде. Появилось нехорошее предчувствие. Не горел свет, причём в одном месте он увидел намеренно разбитую лампочку. Когда они поднялись на один этаж выше, Джон увидел на стене крест, небрежно нарисованный кровью.
– Теперь мы точно опоздали, - сказал он.
– Быстро работает, - сказал Коллинз.
– И поэтому предположу, что не совсем по обряду, - сказал Миллстоун.
Их осведомителя в этот момент начало трясти. Ноги его задрожали, и Джон не был уверен даже в том, что он сможет подняться вверх на ещё один пролёт. Чтобы дать ему возможность отдышаться, Миллстоун принялся изучать крест. Он, без сомнения, был написан пальцем, но отпечатков видно не было. Убийца их затёр
Повернувшись, Джон посмотрел на их проводника. Тот нервничал явно больше, чем требовалось человеку, лишь обладающими знаниями. Миллстоун понял, что он тоже как-то причастен к тому, что происходит, вопрос в том, как именно и насколько. Но что ещё важнее, нужно было найти способ склонить его к сотрудничеству. Скорее всего, он согласился помогать в надежде, что его защитят от якобы воскресшего убийцы, и теперь оставалось лишь убедить его дать им больше информации. Джон понимал, что в этом отношении, чем страшнее будет выглядеть место преступления, тем больше у них шансов.