Милосердие динозавра (повести)
Шрифт:
Они взобрались уже на первый горб суперзавра, от которого начинались гребенчатые наросты, переходящие в «крылья», когда Алиссон вдруг обратил внимание на мерные звуки, даже не звуки — сотрясения, ощутимые руками и ногами, исходившими из тела ящера. Палеонтолог остановился и прислушался: глухой, едва слышимый удар, короткое сотрясение брони, тишина пять секунд, и снова — удар, сотрясение…
— Господи! —
— Что? — оглянулся Кемпер, шедший на четыре метра выше. — Поднимайся, чего остановился, не успеем добраться до головы.
— Погоди… Слышишь?!.
Летчик приник грудью к выступу, замер, потом спросил, не меняя позы:
— Что это?
Алиссон сел, его не держали ноги.
— Вероятно, это его сердце, Вир. Он жив, черт возьми! Надо немедленно уходить… дать сигнал… он может очнуться в любую минуту.
— Не паникуй. — Кемпер и в этой ситуации не потерял присутствия духа. Нащупал пряжку ларингофона на шее, позвал: — Берринджер, майор Берринджер, где вы?
— В чем дело? — послышался в наушниках бас командира звена вертолетов. — Кто меня вызывает?
— Пилот Кемпер. Сэр, немедленно дайте сигнал тревоги и заберите людей!
— Что за шутки, Вирджин? У тебя живот заболел? Соскучился по разговору с Рестеллом?
— Сэр, шутками здесь не пахнет. У него бьется сердце!
— У Рестелла?
— Идиот! — вырвалось у Алиссона. — Майор, оставьте свой солдафонский юмор, у суперзавра бьется сердце, понимаете?! Он жив! Включайте тревогу и эвакуируйте людей, пока…
По телу ящера пробежала судорога, едва не сбросив людей. В эфире наступила полная тишина, сменившаяся через мгновение криком. Спустя еще мгновение леденящий душу вопль перекрыл все остальные звуки.
— Держись! — рявкнул Кемпер, цепляясь за веревку.
Толчок поколебал корпус суперзавра — это выпрямилась передняя правая нога, еще толчок — пошла левая. Два толчка подряд, затем серия металлических ударов следом, визг раздираемого камня, и над вцепившимися в наросты на шкуре панспермита людьми вознеслась его кошмарная го-лова!
Где-то далеко взревели двигатели вертолетов, прозвучали автоматные очереди.
— Делай, как я! — крикнул Кемпер,
Им удалось спуститься на землю, но убежать они не успели: панспермит — это был Стрелок — повернул голову в их сторону.
Две минуты — Алиссону показалось, что прошла целая вечность, — они, не двигаясь, смотрели друг на друга: люди и чудовищный пришелец; боковые глаза-радары суперзавра были закрыты, а центральный отсвечивал прозрачной влагой, словно ящер плакал, но в его взгляде не было ни злобы, ни угрозы, ни ненависти, только недоумение и боль. Судорога пробежала по его телу, подняв металлически-стеклянный перезвон.
Суматоха у вертолетов улеглась, крики стихли, два из них поднялись в воздух, за ними последний, третий, им управлял напарник Кемпера. Летчик действовал по приказу майора, спасавшего двадцать человек и пожертвовавшего ради этого двумя — Алиссоном и самим Кемпером. Суперзавр перевел взгляд на вертолеты, но не сделал ни одного выстрела из своей носовой «гамма-пушки», потом снова повернулся к оставшимся землянам, дернул крылом и вернулся к начинавшему просыпаться соседу.
— Пошли, Норман, — сказал дрожащим голосом Кемпер. — Кажется, он нас отпустил.
— Зачем? — удивительно спокойно осведомился Алиссон. Все равно мы никуда не успеем уйти.
— Почему? Если тихонько отойти к ущелью, а потом рвануть…
— Я не о том. Драконы нас, может, и не тронут, они более великодушны, чем Рестелл и компания.
— Что ты хочешь сказать?
— То, что операция «Двойной удар» вступила в завершающую стадию.
— А-а… — сказал, помолчав, Кемпер. — Я и забыл. Но, может быть, Джайлс и… кто там с ним? Киллер? — не станут бросать атомную бомбу? Подождем?
— Что нам остается?
Они отошли на километр от суперзавров, сели на камни и стали наблюдать за действиями панспермитов, не виноватых в том, что родились в неподходящем месте в самую жестокую из эпох, которую сами же люди назвали калиюга — эпоха греха и порока, зла и насилия.