Милость Императора (Emperor's Mercy)
Шрифт:
Повернувшись к своим товарищам пленным, Сильверстайн подтолкнул их к упавшим мотоциклистам.
– Хватайте мотоциклы и горючего сколько можете!
Партизаны, почти ослепнув в пылающем аду, неуверенно двинулись сквозь жар и дым.
– Пошли! Быстрее! – торопил Сильверстайн, толкая их вперед. Лазерный выстрел с шипением прошел над его плечом, опасно близко.
Охотник сбросил труп Броненосца с его мотоцикла. Это был четырехколесный мотоцикл с глубоко протектированными широкими шинами. Сильверстайн сел на сиденье и завел мотор, его руки все еще были связаны. Мотоцикл взревел.
– Следуйте за мной, – приказал
РЕШЕТКА обогревателя в каюте Гуриона слегка вибрировала, излучая едва ощутимое тепло. На заднем плане негромко играла симфония «Аллегро Летнего Сада» Каваллери для деревянных духовых инструментов. Старый инквизитор дремал за рабочим столом, используя вместо подушки горы документов, тактических выводов и распечаток сообщений. Последние недели были воистину адскими. Кампания балансировала на краю пропасти. Разведка докладывала о вторжении противника на отдаленный Синоп. Ночи Гуриона были заполнены бесконечными военными советами и напряженными брифингами – Верховное командование судорожно пыталось остановить волну поражений. Гуриону редко удавалось найти время для сна. В возрасте двухсот лет он уже не был таким молодым и сильным, каким привык быть.
И во время этого сна к нему явился Росс. Точнее, перед его мысленным взором появился астропат в облике Росса – лишь инструмент телепатической связи. Астральная проекция, преодолев физическое расстояние в 300 000 километров, отобразилась прямо в его мозгу.
– Лорд Гурион, – произнес призрачный образ, звук его голоса подхватило психическое эхо.
Подсознание Гуриона мгновенно проснулось, хотя физическое тело погрузилось в еще более глубокий сон.
– Росс. Сколько времени сейчас?
– Уже поздно. Я слышу музыку Каваллери?
– О, да. Конечно. Музыка – единственное, что помогает мне не сойти с ума, – засмеялся Гурион.
– А я, наверное, уже сошел с ума. Дела плохи. Как ты бы сказал, совсем тухло.
– Что именно?
– С чего бы начать? – Росс печально вздохнул. – Среди нас предатель. В последнее время меня слишком часто пытаются убить.
– Почему ты решил, что это предательство? В конце концов, ты находишься в зоне военных действий, на планете, которую вот-вот захватит противник.
– Потому что убийцы были имперскими агентами. Ассасин культа смерти, местные наемники, до сих пор сражавшиеся на нашей стороне.
– Понятно, – задумчиво сказал Гурион. Когда он был задумчив, он катал слова на языке, словно оценивая букет вина.
– Могу предположить, что расположение и деятельность моей оперативной группы являются секретными сведениями Конклава?
– Да, конечно. Только я знаю о деятельности оперативных групп Конклава…
– А это значит, что предатель кто-то из моих подчиненных, он передает на сторону добытые нами сведения и опережает нас на два шага, – закончил Росс.
– Сейчас ты в безопасности?
Астро-призрак Росса пожал прозрачными плечами.
– Завтра я направляюсь на Холпеш. Но я не полечу вместе с группой инквизитора Барка. Я не могу допустить…
– Я понимаю. Ты в трудном положении. Полет из одной зоны военных действий в другую с предателем в своих рядах
– Я подозреваю Варуду, – прямо признался Росс.
– Не ты один. Он разве что открыто не признается, что ведет грязную игру. Но я не могу действовать без доказательств. Не в такое время. Кампания висит на волоске, и казнить командующего ею генерала – слишком серьезный риск, на который я не могу пойти без веских доказательств.
– Конечно. Сделайте для меня одну вещь, лорд Гурион.
– Все что угодно.
– Следите за Варудой и найдете предателя.
Гурион задумчиво кивнул.
– Я не спущу с него глаз.
ГЛАВА 16
ХОЛПЕШ в своей географии и архитектуре имел много общего с Кантикой и другими мирами Медины. Цивилизация сосредоточилась на цепи архипелагов – вершин океанских горных хребтов, рассеянных посреди бушующего моря. Тройные солнца Медины вечно кружились в бело-бесцветном небе. Вследствие этого богатая протеином вода, покрывавшая большую часть поверхности планеты, испарялась в больших количествах с сопутствующим образованием штормов. На Холпеше не было смены дня и ночи, лишь обжигающее сияние солнц и черные грозовые тучи бурь.
Вследствие этих географических особенностей, Великий Враг вел войну на Холпеше иным способом. Так как здесь было недостаточно площади суши для высадки больших масс войск, Броненосцы начали вторжение воздушными бомбардировками. Эскадрильи вражеских перехватчиков и бомбардировщиков ревели турбинами двигателей, скользя в небе, как стаи летучих мышей. Эскортные крейсера Великого Врага, проскользнувшие мимо патрулей Имперского Флота, маячили в небе, как призрачные летающие континенты.
Бомбардировка опустошила Холпеш, сея смерть и разрушение от цитрусовых рощ и песчаных пляжей прибрежных равнин, до ступенчатых пирамид и минаретов городов-государств Холпеша.
Стратегия противника состояла в том, чтобы вывести из строя пути сообщения, нарушить управление и связь, и нанести урон. Эти цели были достигнуты за три дня непрерывных налетов. Дороги были разрушены, сельские районы изолированы, города горели, и четыре миллиона граждан остались без крова. Потери достигали ста двадцати тысяч убитыми.
В некотором отношении бомбардировка укрепила боевой дух народа Холпеша. В Мантилле, главном городе Холпеша, улицы заполнились толпами горожан, готовых предоставить продовольствие и сдать кровь для пострадавших. Столпотворение было столь велико, что губернатору пришлось приказать гражданам разойтись по домам, чтобы не мешать организованной помощи.
Не желая сидеть сложа руки, отдельные пехотные роты Кантиканской Гвардии прошли маршем семьдесят километров за один день, чтобы оказать помощь жителям разрушенных сельских районов Астура и Валадуры. Правительство Холпеша пребывало в смятении и замешательстве, и старшие офицеры Кантиканской Гвардии самостоятельно предприняли усилия для оказания помощи пострадавшим.
Спустя двадцать четыре часа колонна из шестидесяти тысяч кантиканских гвардейцев с шанцевым инструментом в рюкзаках, под развевающимися знаменами гарнизона Холпеша, отправилась в долгий путь в отдаленные провинции.