Милость Келсона
Шрифт:
— Камбер и Истелин сильнее Лориса. Дай его мне, Аларик. Обещаю, что не повторю того, что было в день моего посвящения.
— Да уж надеюсь, что не повторишь, хотя бы ради нас всех, — пробормотал Морган. Но все же он передал кольцо Дункану, а кольцо Лориса вернул Кардиелю. Тот тщательно завернул его и спрятал под сутаной.
Дункан несколько секунд держал кольцо двумя пальцами, явно смотря сквозь него, потом моргнул и усмехнулся.
— Не думаю, чтобы святому Камберу понравилось то, что этот перстень оказался в руках у Лориса.
— Вот как? — произнес Кардиель.
— Аларик, включи Томаса в общую цепь, вместе с нами. И вы
Пока Кардиель изумленно таращил глаза, Морган встал, уступая ему свое место. Как только архиепископ сел, Морган положил одну руку ему на шею, сзади. Келсон и Дугал подошли вплотную к Дункану с другой стороны постели.
— Закрой глаза и расслабься, Томас, — негромко сказал Морган, мягко протягивая нити контроля сознания, когда Кардиель повиновался ему. — Я знаю, ты прежде уже работал с Ариланом. Только не спрашивай, откуда я это знаю. Просто не сопротивляйся мне. Плыви по течению. Если начнется что-то слишком мощное, я тебя прикрою.
Голова Кардиеля склонилась, подбородок уперся в грудь, и когда Морган начал скреплять цепь, он положил вторую руку на предплечье Дункана и слился с ним в едином звене, — и Дункан при этом уже вовлек в свое звено Дугала и Келсона.
Кардиель не закрыл глаза, поэтому он видел, как Дункан надел кольцо на его обычное место на правой руке.
А потом в цепь влился кто-то еще, кроме них четверых, и Аларик ощутил, как чья-то почти невесомая рука опустилась на его голову, благословляя. Это было «прикосновение Камбера», которое было знакомо ему задолго до того, как он сумел связать его со своим даром Целителя, но сейчас тут было кое-что еще: некое присутствие ощущалось куда более явственно, чем тот призрак, который он видел на посвящении в сан Дункана; кто-то одобрял и поддерживал его, и благословлял, на несколько секунд наполнив все его существо неописуемым чувством здоровья и правоты.
А потом видение растаяло, и тепло его сияния осталось лишь в памяти, и Морган уже рассеянно мигал глазами, позволив цепи разорваться, и с отсутствующим видом похлопал по плечу Кардиеля, а архиепископ-человек тоже моргал, подняв голову и глядя на всех по очереди в изумлении от того, что и он наконец соприкоснулся с магией, в которую давно верил, но которую никогда прежде не испытал на себе.
— Это был… Камбер? — шепотом спросил Кардиель, когда наконец осмелился заговорить.
Дункан ладонью левой руки прикрыл перстень и прижал обе руки к груди, стараясь не задеть ничего концами пальцев, с которых была содрана кожа.
— Я бы мог спросить — а кто же еще? — ответил ему Дункан. — Но мне бы не хотелось выглядеть легкомысленным. Одно могу сказать наверняка: это был не Лорис. Теперь ты понимаешь, почему Келсону так хочется вернуть Камберу достойное его место?
— Но я не Дерини, — пробормотал Кардиель. — Я думал, он является только Дерини. Он же святой Дерини.
— Да, но изначально он был просто Защитником Человечества, ну, и патроном магии Дерини тоже, — сказал Морган. — К тому же мы и не думаем, что он является только Дерини. Мы лишь знаем, что те несколько Дерини, которые находятся в этом шатре, уже видели его прежде. Кроме того, нельзя сказать, что он действительно явился тебе; ты видел его посредством нашей
Дункан покачал головой.
— Трудно сказать… Я не думаю, что это остаточное. Томас, мы совершенно уверены, что это кольцо изготовлено из потира или какого-то другого сосуда, используемого в мессе… и это тесно связано с Камбером, возможно, он сам пользовался этим сосудом. Ты случайно не знаешь, кто делал кольцо Истелина?
— Представления не имею. Но думаю, такое вполне возможно — кусочек алтарного блюда мог быть переплавлен на кольцо. Но ведь Истелин не был Дерини… или был?
— Никто этого не знает, — ответил Морган. — И, к несчастью, теперь уже нам этого и не узнать. Но мне бы все равно хотелось собрать как можно больше сведений о его семье.
— Когда вернемся в Ремут, я посмотрю, что можно выяснить, — сказал Кардиель. — И кстати, если уж мы вспомнили о Ремуте… Аларик, ты сможешь установиться связь с Ричендой сегодня вечером? Нужно сообщить Нигелю, что проблема Меары уже почти решена.
— Она не будет решена, пока Кэйтрин не сдастся, — вмешался Келсон, не дав Моргану ответить. — Но я согласен с тем, что в Ремуте должны знать обо всех событиях. Кроме того, я подозреваю, что отсюда наладить связь будет легче, чем из Лааса.
Морган вздохнул.
— Отсюда тоже не слишком-то легко, учитывая, как мы все утомлены. Но ты прав — в Лаасе будет хуже. Мы попытаемся около полуночи, я сначала должен немножко поспать. Если вы не против, я бы попросил вас помочь мне в установлении цепи… ну, кроме Дункана, конечно.
— Аларик, я не калека… — начал было Дункан.
— Нет, именно калека! И чем скорее ты перестанешь упираться, тем скорее перестанешь им быть!
— Но я хочу помочь!
— Ты куда больше мне поможешь, если будешь спать.
Эта мысль была подтверждена и усилена психическим толчком, и Дункан тут же зевнул во весь рот и упал на подушки, изо всех сил пытаясь удержать глаза открытыми.
— Аларик, это нечестно… — пожаловался он, снова зевая.
— Да ведь вся жизнь — штука ужасно нечестная, — возразил Морган, легко касаясь лба Дункана, как раз между бровями. — Мы все это знаем из собственного горького опыта. Ну, а теперь спи.
Глава XXI
Совлек с меня славу мою и снял венец с головы моей. [22]
Так им и не удалось установить связь с Ричендой в эту ночь; но на следующую они это сделали — и узнали о торентском заговоре, раскрытом уже после их последнего контакта.
— Теперь для нас еще более важно как можно скорее привести дело к развязке, — говорил Келсон Моргану на следующее утро, когда они уже скакали по направлению к Лаасу, изнемогая от зноя на плоской равнине, залитой солнечными лучами. — Пока все выглядит так, будто ситуация в наших руках, но мне бы хотелось поскорее очутиться в Ремуте, чтобы самому во всем разобраться.
22
Иов 19:9