Милый захватчик
Шрифт:
Дом оказался неожиданно большим. В просторной комнате пахло табаком и торфом. Едва они переступили порог, к ним буквально подлетел краснолицый молодой человек и принялся с чувством трясти Дайону руку.
— Это жених, — представил его Дайон. — Ну, как костюм, Шон?
— О, мистер Дайон, тут у нас в гостях пара портных из Дублина, так они никак не могут оставить меня в покое, все просят, чтобы я позволил им снять выкройку. Представляете, они вертелись вокруг, цокали языком и щупали мой костюм, даже когда я стоял у алтаря! А кто ваша спутница, мистер Дайон?
— Помнишь
— Племянница мистера Вильяма? — оживился тот. — И… и ваша дама, мистер Дайон?
Не смутившись, Дайон взял Бриджит под локоть и ответил:
— Да, Шон. Сегодня она моя дама. Кстати, где твоя молодая жена?
— Со своими сестрами, будь они неладны!
Их у нее шесть, но одну ее положили в гнездо левой рукой.
— Левой рукой?.. В гнездо? — не поняла Бриджит, и Дайон объяснил:
— По старому ирландскому поверью, если положить яйцо под несушку левой рукой, цыпленок родится крепким и здоровым.
— Надо рассказать Дженни! — рассмеялась Бриджит. — Ей это понравится.
Когда кто-то предложил всем выпить за здоровье молодых, Дайон предупредил Бриджит, что напитки в этом доме подают крепкие, и она благоразумно выбрала бокал кларета. Когда же начались танцы, он взял ее за руку, и они незаметно выскользнули на улицу.
От кларета и всеобщего веселья у Бриджит заметно поднялось настроение.
— Хорошая свадьба, — со счастливой улыбкой сказала Бриджит. — А куда поедут молодые?
— Никуда, — рассмеялся Дайон.
— Как? У них не будет медового месяца?
— Медовый месяц? Во время уборки урожая? Да вы что! Единственная разница состоит в том, что завтра утром жена Шона пойдет кормить его кур, а не кур своей матери, вот и все.
— Боже, это в наше-то время!
— Тем не менее, это так.
Дорога вилась между деревьев по склону холма, солнце стояло высоко, идти становилось труднее, и примерно через час пути они устроили привал в тени обрывистого края оврага. Немного отдохнув, Бриджит принялась карабкаться наверх, используя в качество опоры узловатые корни. Ее вдруг охватило детское любопытство, а что там?
Дайон с улыбкой наблюдал за ней снизу. Вот она уже стоит на краю, залитая щедрым солнечным светом, и с восторгом смотрит по сторонам…
— Стойте так! — крикнул Дайон. — Я ведь, оказывается, еще ни разу вас не фотографировал! — Он снял камеру и сделал несколько быстрых снимков: — Порядок. Теперь спускайтесь… Вам помочь?
— Нет, я сама, — долетел ответ.
— Тогда осторожнее, не упадите…
Но предупреждение запоздало. Перескакивая с корня на корень, Бриджит почувствовала, что движется все быстрее, быстрее, и не может остановиться. Последним рассчитанным прыжком она перелетела на горку земли, та стала оползать под ней, и она увидела… что мчится прямо на Дайона.
Через мгновение его руки сомкнулись вокруг ее плеч, она всем своим существом ощутила его крепкое, надежное тело. Вот он и обнял меня… Жаль, что это случайность, — подумала Бриджит и сделала слабою попытку высвободиться.
Но его руки
Они по-прежнему стояли в каком-то шаге друг от друга, но очарование момента прошло, и этот шаг снова стал длиною в сотни миль.
— Простите меня, — хрипло выговорил Дайон. — Вы ведь не хотели этого, не так ли?
— Нет, — тихо сказала Бриджит, снова вспомнив Теру, его взгляд в Клон-Эйгель, письмо…
— Я виноват. Можете считать, что ничего не произошло. Мне… мне просто вдруг показалось, что вам это не будет неприятно. Я поддался минутному настроению, воспользовался моментом. Это тем более непростительно, что было против вашей воли. Но вам не в чем себя винить.
Против моей воли? Не знаю. Знаю только, что мне не было неприятно.
— Пойдем дальше? — предложила она и знак примирения протянула руку. Его пальцы переплелись с ее, он конвульсивно сжал их, Бриджит снова охватило чувство украденного счастья.
Дженни в доме не оказалось. Дети сказали, что она пошла прогуляться.
Бриджит вздохнула. Одинокие прогулки Дженни начинали беспокоить ее. Сестра все больше и больше замыкалась в себе.
Дайон вызвался разыскать ее и ушел, Бриджит помогла Кейт приготовить ужин, затем прибралась в детской и принялась бесцельно слоняться по дому.
Прошел час, потом другой, потом третий. Дженни и Дайон не возвращались. Уже не на шутку беспокоясь, Бриджит вернулась на кухню и села за накрытый стол.
Наконец в прихожей хлопнула дверь, и через секунду на пороге возник Дайон. Он был один. Глаза его смотрели сурово и отчужденно, лицо как-то осунулось.
— Простите, что мы так поздно, — произнес он таким тоном, словно они были едва знакомы. — Дженни прошла к себе наверх. Она просила передать вам, что не станет ужинать.
— С ней что-то случилось? Я поднимусь к ней и…
— Дженни также просила сказать, чтобы вы не делали этого. Она не хочет вас видеть.
— Да вы с ума сошли! — воскликнула Бриджит, совершенно ошеломленная столь абсурдным заявлением.
— Вовсе нет. Пока мы гуляли сегодня, она получила письмо от Гордона Трента. Это его первое послание после отъезда в Англию и, судя по его тону, последнее.
— Письмо? С какой стати ему писать ей?
— Это не мое дело, — сухо отрезал Дайон. — Но Дженни показала мне письмо, вернее просто заставила его прочесть. Трент пишет, что, оказавшись в весьма двусмысленном положении между вами двумя, был вынужден порвать контракт с Клон-Эйгель и больше не вернется в Ирландию. Также он пишет, что ему сейчас значительно тяжелее, чем ей, но так будет лучше для вас. А в конце приписка — Дженни, конечно, очень мила, и с ней было приятно познакомиться.