Мимо денег
Шрифт:
Корин опустил руки на растрепанный, пушистый затылок наркоманки, надавил большими пальцами заушные сонные точки. Девица слабо трепыхнулась и отключилась. Он не хотел ее убивать, но жажда и голод оказались сильнее. Нагнувшись, прокусил вену и сделал, почмокивая, несколько жадных, быстрых глотков. Отравленная кровь была сладковато-желчной на вкус. Он уложил девушку на траву и обшарил расписной уродский балахон. Два глубоких кармана набиты жетонами под завязку. Корин зачерпнул горсть и, согнувшись, нырнул в заросли.
Уже отойдя на приличное расстояние, услышал заунывные крики, будто стая чаек курлыкала над выброшенной на берег китовой тушей.
Сделав большой крюк, Корин вышел на бензозаправочную станцию на берегу
Сначала он набрал «09», но нарвался на бесконечные длинные гудки. Видно, что-то переменилось в телефонном секторе с тех пор, как он отсутствовал. Напрягшись, припомнил номер телефона одной коммерческой справочной фирмы, чьими услугами частенько пользовался, когда был молодым, удачливым бизнесменом и чувствовал себя свободным человеком в свободной стране. Ответила барышня и чарующим, нежным голоском попросила назвать номер кредитной карточки. Корин, злорадствуя, продиктовал код: придется расплачиваться одному давнему конкуренту, если тот еще на плаву. Через минуту выяснилось, что да, на плаву, платежеспособен. И вскоре Корин получил вожделенный адрес: улица Дмитрия Ульянова, дом семь…
Ехать через весь город среди дня, под палящим солнцем — нечего и думать, хотя сердце вещало: давай, давай, давай!.. Корин добрел до ближайших мусорных баков и хорошенько отоварился, набил два пакета отличной жратвой: среди прочих доброкачественных объедков попалась половина подгнившей с одного бока жареной курицы и батончик иноземного кекса в нарядной обертке. Плюс к этому — вот уж хорошее предзнаменование! — на две трети полная бутылка красного вина, заткнутая бумажной пробкой. Пробку вынул, понюхал, лизнул — приятно шибает уксусной кислинкой, приторно-сладкое на вкус.
Через ближайший канализационный люк опять спустился под землю и, прежде чем отправиться в путь, плотно пообедал, поглощая вперемешку мясо, ошметки соленой рыбы, с хрустом разгрызая куриные кости, запихивая в рот огромные ломти хлеба. Разумеется, это не та пища, которой требовал организм, но все же лучше, чем ничего. На сладкое умял кекс, запив двумя-тремя глотками густого, прокисшего вина. Бутылку заткнул и спрятал в карман. Пригодится в дороге.
После обильной трапезы его развезло, все-таки раны еще давали о себе знать, и Корин, растянувшись на промозглом полу, покемарил около часа. В томительном, сытном забытье привиделась Анек со слезами на глазах. Она звала его, манила: ну иди же скорее, ну иди же, хватит спать!
Услышав ее зов столь отчетливо, как шум в ушах, он потянулся, вскочил на ноги, стукнувшись макушкой о деревянное перекрытие. Пора!
Подземный город Корин изучил так же хорошо, как когда-то в далеком прошлом все уголки пятикомнатной квартиры на Садовом кольце, и все же, чтобы преодолеть некоторые отрезки, потребовалась изрядная ловкость. Город, оседая в преисподнюю, каждый день устраивал новые ловушки неосторожному путнику. Там, где вчера тянулся ровный туннель в человеческий рост, сегодня чернел глиняный оползень, словно холестериновая пробка, закупорившая артерию; а на том месте, где недавно простиралась бетонная площадка, хоть в футбол играй, плескалось смолянистое озерцо, вдобавок уже заселенное какими-то тварями, норовящими подпрыгнуть из воды и вцепиться в ногу. Приходилось искать обходы, сбивать камнями пудовые замки на железных дверях, запертых навеки, переплывать шумные вонючие потоки, подобные горным ручьям, и каждый шаг грозил увечьем, а то и падением в один из колодцев, куда камень, брошенный вниз, улетал бесшумно, не доставая дна. Однако компас, заключенный в мозгу Корина, не сбился ни разу.
Неподалеку от Манежа,
На поверхность выбрался уже в сумерках, в районе метро «Академическая». Вечер стоял теплый, по-летнему душный, со множеством сильных запахов. После спертого, чистого, естественного воздуха подземелья дышалось с натугой, но Корин давным-давно не обращал внимания на такие мелочи. Привыкший парить на вершинах духа, ко всем проявлениям подлой физиологической сущности он относился снисходительно, отчасти с презрением. Чтобы уточнить направление, он обратился к пожилой женщине, торгующей редиской и зеленью, разложенными на газетке. Все обошлось гладко. У торговки он не вызвал настороженности, а улица Дмитрия Ульянова оказалась совсем рядом, как он и предполагал.
Следующая трудность — подъезд с кодом. Рядом на скамейке расположились двое старушек и вели непринужденную беседу, зорко поглядывая окрест. О-о, он хорошо помнил эту публику: если заподозрят неладное, мигом поднимут хай. Пришлось в отдалении ждать удобного случая, который вскоре представился. Из подъезда выкатилась шумная компания — молодые люди со своими подружками, все сильно навеселе, и пока они выходили, он успел прошмыгнуть внутрь. Сердце билось тугими, ровными толчками, но он не чувствовал близкого присутствия Анека, и это его озадачило.
Дверь квартиры на третьем этаже, обитая кожей. На звонок никто не отозвался. Возможно, Анек еще не вернулась с работы, возможно, сегодня вообще не вернется. Он готов ждать сколько угодно на площадке между этажами, но это чревато непредвиденными осложнениями. Кто-нибудь обязательно его заметит, а по нынешним временам чужой человек обязательно вызовет желание позвонить в милицию. Подергал дверь — вроде бы обыкновенная.
С короткого разбега, сконцентрировавшись, со страшной силой саданул в дверь плечом и, как тараном, снес ее с первого удара. Истошно взвизгнув, она повисла на одной верхней петле. Изнутри он быстро придал ей прежнее положение — и с облегчением огляделся.
Все в квартире дышало ею. Начиная с домашних тапочек в прихожей и кончая косметикой в ванной. Корин не спеша обследовал обе комнаты — спальню и гостиную, а на ее кровати с четырьмя подушками разных размеров, покрытой пушистым серым покрывалом, даже полежал, отдохнул. Он определил две важные вещи: во-первых, это не ее собственное жилье, хотя Анеком пахло ощутимо и внятно; а во-вторых, и это самое печальное, она не наведывалась сюда уже несколько дней, может быть, и недель. И мало надежды, что вернется сегодня. Впрочем, это его не обескуражило. Свидание откладывается, но вряд ли надолго, тем более впереди у них обоих — вечность.