Мимолетности, или Подумаешь, бином Ньютона!
Шрифт:
– Соня!
– Что Соня? Это что, большая любовь?
– Я не знаю…
– Она не знает! А кто должен знать? Я? Потаскуха! Ладно, я приму меры!
– Какие?
– Увидишь!
И она в сердцах швырнула трубку.
Я испугалась, что она сейчас явится сюда, но, к счастью, я ошиблась. Я уже сама жаждала спровадить его. Он мешал мне… мешал думать. А мне было над чем подумать.
Я проснулась в половине седьмого. Побежала в душ, быстренько оделась, навела красоту и стала готовить завтрак. Вот он уедет, тогда я все решу… А пока…
Я пошла его будить и вдруг замерла. Он
– Степа, вставай! – справилась я с собой.
– А? Что? Ох, который час? Иди ко мне!
– Нет, тебе пора. Самое позднее через сорок минут надо выезжать.
– Ой, в самом деле. – Он вскочил и побежал в ванную.
Через десять минут он явился на кухню уже одетый.
– Я сам сделаю кофе, ты не умеешь.
– Ради бога!
– А ты почему не ешь? Тебе в машине плохо не станет?
– Нет.
Странно, мне даже в голову не пришло, что я могла бы не везти его в аэропорт, вызвать такси. В лифте он обнял меня.
– Не знаю, как я проживу этот месяц… Когда он обнимал меня, я была не в силах нормально рассуждать…
– Позволь, я сам сяду за руль. Терпеть не могу, когда ба… женщина за рулем.
– Пожалуйста, – сказала я.
Мы добрались до аэропорта по пустой праздничной Москве за сорок минут. Еще даже не началась регистрация.
– Степа, я хотела сказать…
– О, ты так серьезна, надо тебя серьезно выслушать, – улыбнулся он.
– Степа, все случилось так внезапно, с налета… Ты пока не говори ничего жене…
– То есть как?
– Степа, я не знаю… Я не готова… вот так бросить все… работу, Москву, я не смогу… так сразу…
– И что ты мне предлагаешь? Жить с оглядкой на твои размышления? Убить Эрну или не убивать, погодить?
– Но если ты считаешь, что убьешь ее, то ничего не нужно… Ни в коем случае… Я не хочу никаких жертв… Бога ради, не нужно…
– А как? Я летел к тебе, думал – прогонишь, я…
– Нет, давай подождем, подумаем, попробуем как-то…
– А чего ждать?
– Ну, я не знаю… Следующей встречи, может быть… Пожалей меня, я не могу так… Мы же совершенно друг друга не знаем, нельзя принимать такие серьезные решения после двух ночей… Пойми, нельзя…
– Ты действительно так думаешь?
– Конечно.
– Может, ты и права… Меня просто захлестнуло… Я потерял голову… А ты, видимо, ее не потеряла, вот и взываешь к разуму… Черт возьми, это неплохо, когда хоть один из двоих способен рассуждать… Я себя считал вполне рациональным типом… Ну что ж… Хорошо. Давай подождем месяц. Я напишу тебе… И ты пиши… Напиши мне мэйл, и я буду знать твой адрес. Хорошо?
– Да, Степа, я напишу…
– Только помни, я люблю тебя…
И он стал целовать меня на глазах у всего аэропорта, а я не смогла его оттолкнуть… Да и не хотела.
Наконец, он ушел. Я прислонилась к колонне. Закрыла глаза. Надо перевести дух… Вдруг кто-то дернул меня за рукав.
– Файка? Ты?
Я открыла глаза. Передо мной стояла маленькая хрупкая женщина.
– Господи, Гончарик, ты?
Это была моя одноклассница Таня Гончаренко.
– Я!
– У меня нет мужа… Ой, Танечка, сколько лет, сколько зим!
Мы обнялись.
– Ты прилетела или улетаешь?
– Прилетела. И не туда зашла. Гляжу, прямо сцена из фильма, и, кажется, это Файка!
– Я на машине, я тебя отвезу, тебе куда?
– На Курский вокзал.
– А куда ты едешь?
– Домой. Я ж не в Москве живу, а в Нижнем. Прилетела вот из Испании, у подруги там гостила. Вправду довезешь до вокзала?
– Конечно! Что за вопрос.
– Здорово… А ты красивая, Файка, ужас просто.
– Ты тоже недурна, подруга!
У нее было два больших чемодана. Правда, на колесах. Мы повезли их к выходу.
– Танюш, а может, поедешь завтра, а? Завалимся ко мне, поболтаем…
– Не могу, у меня там сын. Соскучилась жутко.
– Сколько сыну?
– Двенадцать.
– А у меня нет детей.
– Что ж у тебя, такой красавицы, ни мужа, ни детей? Неужто из-за этого небритого психа?
– Нет… Так сложилось.
– А это любовь?
– Я не знаю, Тань. Я запуталась. Ладно, ерунда. Расскажи лучше о себе. Как тебя в Нижний занесло?
– Как? По любви. Втюрилась как ненормальная в мужика из Нижнего и понеслась за ним. Замуж вышла, счастлива была до небес… Он так меня любил, пылинки сдувал… Я ж после школы в МИСИ пошла, у меня отец с матерью и дед строители были. И Витя мой тоже… Только он свой бизнес затеял, не очень крупный, но свой. А мне работать не позволял, мол, женщина детей должна воспитывать… И все у нас хорошо было… мы так понимали друг дружку… А четыре года назад он вдруг… не проснулся…
– Как? – ахнула я.
– Вот так, лег спать и не проснулся… Здоровенный мужик, мастер спорта… как говорится, кровь с молоком, и вдруг… Я думала, рехнусь от горя… Но тут братец его начал на меня наезжать – продай, мол, бизнес, а предлагает гроши какие-то… А у меня, почитай, и нет почти ничего, а сына растить надо, да еще свекровь больная, горем убитая… Продам я ему бизнес, а он его на ветер пустит, мужик-то никчемный, но подлый… И все мне вкручивает: ты слабая женщина, а бизнес тяжелый, мужской, у мужа мастерская гальваническая, это и вправду неженское дело. Ну, думаю, или пан или пропал… Пошла я в мастерскую к мужикам, так мол и так говорю, или я буду у вас хозяйкой, или Васька. Нет, говорят, Татьяна, не хотим Ваську. Давай лучше ты. А я им: но тогда помогите мне разобраться во всем. А я буду ваши интересы блюсти, как свои… Трудно было – жуть, Файка. Ночей не сплю, с утра в мастерской, все своими руками пощупать надо, всюду нос свой сунуть… А мужичье там грубое… Работа тяжкая, чугунные болванки иной раз ворочать приходится… Ну не мне, конечно, но все-таки. Вот вроде хотели они меня, а как дошло до дела, начинают сверху вниз смотреть… И в прямом и в переносном смысле… А я учебниками, пособиями обложилась и через полгода лучше их всех в деле разбиралась… И знаешь, что я придумала? Я себе в кабинет, да какой там кабинет, чистая каморка, так я туда здоровую колоду приспособила. Как мужики заходят, я на нее залезу…