Мимолетности, или Подумаешь, бином Ньютона!

Вильмонт Екатерина Николаевна

– Соня!

– Что Соня? Это что, большая любовь?

– Я не знаю…

– Она не знает! А кто должен знать? Я? Потаскуха! Ладно, я приму меры!

– Какие?

– Увидишь!

И она в сердцах швырнула трубку.

Я испугалась, что она сейчас явится сюда, но, к счастью, я ошиблась. Я уже сама жаждала спровадить его. Он мешал мне… мешал думать. А мне было над чем подумать.

Я проснулась в половине седьмого. Побежала в душ, быстренько оделась, навела красоту и стала готовить завтрак. Вот он уедет, тогда я все решу… А пока…

Я пошла его будить и вдруг замерла. Он

спал. Мне захотелось опять нырнуть в постель, к нему под бочок, у него такое красивое тренированное тело… Но ведь это пройдет… я привыкну, страсть – штука преходящая, и что останется?

– Степа, вставай! – справилась я с собой.

– А? Что? Ох, который час? Иди ко мне!

– Нет, тебе пора. Самое позднее через сорок минут надо выезжать.

– Ой, в самом деле. – Он вскочил и побежал в ванную.

Через десять минут он явился на кухню уже одетый.

– Я сам сделаю кофе, ты не умеешь.

– Ради бога!

– А ты почему не ешь? Тебе в машине плохо не станет?

– Нет.

Странно, мне даже в голову не пришло, что я могла бы не везти его в аэропорт, вызвать такси. В лифте он обнял меня.

– Не знаю, как я проживу этот месяц… Когда он обнимал меня, я была не в силах нормально рассуждать…

– Позволь, я сам сяду за руль. Терпеть не могу, когда ба… женщина за рулем.

– Пожалуйста, – сказала я.

Мы добрались до аэропорта по пустой праздничной Москве за сорок минут. Еще даже не началась регистрация.

– Степа, я хотела сказать…

– О, ты так серьезна, надо тебя серьезно выслушать, – улыбнулся он.

– Степа, все случилось так внезапно, с налета… Ты пока не говори ничего жене…

– То есть как?

– Степа, я не знаю… Я не готова… вот так бросить все… работу, Москву, я не смогу… так сразу…

– И что ты мне предлагаешь? Жить с оглядкой на твои размышления? Убить Эрну или не убивать, погодить?

– Но если ты считаешь, что убьешь ее, то ничего не нужно… Ни в коем случае… Я не хочу никаких жертв… Бога ради, не нужно…

– А как? Я летел к тебе, думал – прогонишь, я…

– Нет, давай подождем, подумаем, попробуем как-то…

– А чего ждать?

– Ну, я не знаю… Следующей встречи, может быть… Пожалей меня, я не могу так… Мы же совершенно друг друга не знаем, нельзя принимать такие серьезные решения после двух ночей… Пойми, нельзя…

– Ты действительно так думаешь?

– Конечно.

– Может, ты и права… Меня просто захлестнуло… Я потерял голову… А ты, видимо, ее не потеряла, вот и взываешь к разуму… Черт возьми, это неплохо, когда хоть один из двоих способен рассуждать… Я себя считал вполне рациональным типом… Ну что ж… Хорошо. Давай подождем месяц. Я напишу тебе… И ты пиши… Напиши мне мэйл, и я буду знать твой адрес. Хорошо?

– Да, Степа, я напишу…

– Только помни, я люблю тебя…

И он стал целовать меня на глазах у всего аэропорта, а я не смогла его оттолкнуть… Да и не хотела.

Наконец, он ушел. Я прислонилась к колонне. Закрыла глаза. Надо перевести дух… Вдруг кто-то дернул меня за рукав.

– Файка? Ты?

Я открыла глаза. Передо мной стояла маленькая хрупкая женщина.

– Господи, Гончарик, ты?

Это была моя одноклассница Таня Гончаренко.

– Я!

Файка, а я смотрю, ты или не ты? Кто это тебя так целовал? Прямо обзавидуешься… Это вряд ли муж был, а?

– У меня нет мужа… Ой, Танечка, сколько лет, сколько зим!

Мы обнялись.

– Ты прилетела или улетаешь?

– Прилетела. И не туда зашла. Гляжу, прямо сцена из фильма, и, кажется, это Файка!

– Я на машине, я тебя отвезу, тебе куда?

– На Курский вокзал.

– А куда ты едешь?

– Домой. Я ж не в Москве живу, а в Нижнем. Прилетела вот из Испании, у подруги там гостила. Вправду довезешь до вокзала?

– Конечно! Что за вопрос.

– Здорово… А ты красивая, Файка, ужас просто.

– Ты тоже недурна, подруга!

У нее было два больших чемодана. Правда, на колесах. Мы повезли их к выходу.

– Танюш, а может, поедешь завтра, а? Завалимся ко мне, поболтаем…

– Не могу, у меня там сын. Соскучилась жутко.

– Сколько сыну?

– Двенадцать.

– А у меня нет детей.

– Что ж у тебя, такой красавицы, ни мужа, ни детей? Неужто из-за этого небритого психа?

– Нет… Так сложилось.

– А это любовь?

– Я не знаю, Тань. Я запуталась. Ладно, ерунда. Расскажи лучше о себе. Как тебя в Нижний занесло?

– Как? По любви. Втюрилась как ненормальная в мужика из Нижнего и понеслась за ним. Замуж вышла, счастлива была до небес… Он так меня любил, пылинки сдувал… Я ж после школы в МИСИ пошла, у меня отец с матерью и дед строители были. И Витя мой тоже… Только он свой бизнес затеял, не очень крупный, но свой. А мне работать не позволял, мол, женщина детей должна воспитывать… И все у нас хорошо было… мы так понимали друг дружку… А четыре года назад он вдруг… не проснулся…

– Как? – ахнула я.

– Вот так, лег спать и не проснулся… Здоровенный мужик, мастер спорта… как говорится, кровь с молоком, и вдруг… Я думала, рехнусь от горя… Но тут братец его начал на меня наезжать – продай, мол, бизнес, а предлагает гроши какие-то… А у меня, почитай, и нет почти ничего, а сына растить надо, да еще свекровь больная, горем убитая… Продам я ему бизнес, а он его на ветер пустит, мужик-то никчемный, но подлый… И все мне вкручивает: ты слабая женщина, а бизнес тяжелый, мужской, у мужа мастерская гальваническая, это и вправду неженское дело. Ну, думаю, или пан или пропал… Пошла я в мастерскую к мужикам, так мол и так говорю, или я буду у вас хозяйкой, или Васька. Нет, говорят, Татьяна, не хотим Ваську. Давай лучше ты. А я им: но тогда помогите мне разобраться во всем. А я буду ваши интересы блюсти, как свои… Трудно было – жуть, Файка. Ночей не сплю, с утра в мастерской, все своими руками пощупать надо, всюду нос свой сунуть… А мужичье там грубое… Работа тяжкая, чугунные болванки иной раз ворочать приходится… Ну не мне, конечно, но все-таки. Вот вроде хотели они меня, а как дошло до дела, начинают сверху вниз смотреть… И в прямом и в переносном смысле… А я учебниками, пособиями обложилась и через полгода лучше их всех в деле разбиралась… И знаешь, что я придумала? Я себе в кабинет, да какой там кабинет, чистая каморка, так я туда здоровую колоду приспособила. Как мужики заходят, я на нее залезу…