Миндальный вкус зла

Антонова Наталия

– Возможно, это новая подружка Четверткова. Она же не знала, что его убили, – предположил Морис.

– Возможно. Но подружки обычно сначала звонят. Его сотовый телефон у нас и никто, кроме работодателя, ему не звонил.

– У него мог быть ещё один телефон с не зарегистрированной симкой для личных звонков.

Наполеонов пожал плечами.

– А как его характеризует работодатель? – спросила Мирослава.

– Сказал, что от работы парень не отлынивал. Любил деньги. Но кто их в наше время не любит, – философски

заметил Шура.

Мирослава согласно кивнула.

– И в то же время, – задумчиво проговорил Наполеонов, – экспертиза против Геликанова.

– То есть?! – в один голос спросили детективы.

– Четвертков был убит или в присутствии Геликанова, или за несколько минут до его прихода. И ключи, как утверждает сам Геликанов, он никому не давал, а замок открыт родными ключами.

– Никаких царапин?

Шура покачал головой.

– Ты сказал, что после мальчишника Геликанова привезли на такси.

– Да.

– А таксиста опросили? Может, он что-то заметил.

– Нет, только котов упомянул.

– Каких котов? – заинтересовалась Мирослава.

– Да ерунда, эта пара котов выскочила из подворотни. Наверное, у них там были шуры-муры.

– Скорее всего, но отчего им выскакивать оттуда ночью и бросаться под колёса?

– Их об этом, к сожалению, не расспросить, как и Януария, который всё видел, но рассказать ничего не может, – вздохнул следователь.

– С Януарием всё понятно. Но всё-таки, если коты откуда-то выбегают, значит, их кто-то спугнул.

– Ну, предположим…

– Ночь… тишина… Таксист не слышал шагов? Если там кто-то был, то он должен был спешить.

– Скорее всего, таксист не прислушивался. А этот кто-то мог быть праздношатающимся гулякой.

– Мог, – согласилась Мирослава, – однако нельзя исключать, что это был весьма ловкий убийца, расправившийся с Четвертковым.

– Что теперь, ловить котов и учить их говорить по-русски?! – хмыкнул Шура.

– Для начала внимательно осмотреть подворотню.

– Осмотрим. А ты не хочешь подключиться? – спросил с затаённой надеждой Шура.

– К чему?!

– Не прикидывайся, к расследованию.

– Неофициально?

– Естественно.

– Шура, я работаю за гонорар. Полиция будет мне платить?

– Щас!

– Тогда извини.

– Будет тебе гонорар. Я уговорю брата Геликанова, и он заплатит.

– Как же ты собираешься его уговорить? – усмехнулась Мирослава.

– Мои проблемы.

– Почему бы полиции самой…

– Потому что на мне дел, как на помойном коте блох.

Видя, что Мирослава не проявляет особой заинтересованности, Шура продолжил:

– Дело мы, конечно, раскроем, но это может занять немало времени. А ты можешь ускорить процесс. Насколько я понимаю, клиента у вас сейчас нет, так чего бить баклуши?! Возьмётесь?

– Возможно, – ответила Волгина неопределённо.

– Вот и чудесно, –

обрадовался Шура, – завтра пришлю к вам Василия Геликанова. Можно мне ещё пирога с капустой?

Морис молча отрезал солидный кусок и переложил его Шуре на тарелку. Так же молча долил ему чая.

– Миндаугас! Тебе надо ресторан открывать! Чего талант закапывать в землю, прозябая в каком-то детективном агентстве, – проговорил Шура с полным ртом.

– Я не думаю, что мой талант пропадает, – улыбнулся Морис. – А по образованию, если ты помнишь, я юрист…

– Помню, помню, – покивал Шура, приглядываясь теперь к пирогу с яблоками.

Морис не стал дожидаться просьбы Шуры и отрезал увесистый кусок.

– Ой, я, кажется, объелся, – вздохнул Шура через полчаса, – отнесите меня на веранду.

– Сам дойдёшь, – усмехнулась Мирослава.

– Маленького следователя любая дылда может обидеть, – проворчал Шура.

– Я не дылда, я девушка среднего роста. – Мирослава не считала, что 175 сантиметров – высокий рост для современной девушки.

Шура снова тяжело вздохнул и поплёлся на веранду, не забыв утянуть из холодильника бутылку минеральной воды.

Они расположились в плетёных креслах на открытой веранде. Мирослава посмотрела в глубину сада. Несмотря на то что солнце уже зашло, было довольно светло и удивительно тихо. И вдруг совсем рядом запел соловей. Все остальные звуки исчезли, казалось, весь мир был околдован мягко льющимися трелями, свистом, цоканьем, перекатывающимся рокотом и россыпью после короткой паузы…

Несколько минут они молча слушали скрывающуюся в густых ветвях птичку, а когда соловей умолк, Морис тихо процитировал японского поэта Сайгё:

– Когда б улетели прочь, Покинув старые гнёзда, Долины моей соловьи, Тогда бы я сам вместо них Слёзы выплакал в песне.

И соловей тотчас, словно услышав слова поэта, запел громко и весело.

Когда же он умолк, Мирослава вздохнула и спросила:

– Шура, а что ты думаешь о Геликанове?

– Ну, я же сказал…

– Нет, не о том, мог он убить или нет, а какой он вообще?

– Довольно спокойный, любит котов…

– Да?

– Ага, я же говорил, у него шикарный котяра. Зовут Януарий. Так он первым делом, перед тем как мы его увели, пристроил кота.

– Понятно.

– Потом, на мой взгляд, он не любит рисковать.

– Вот как?! – удивилась Мирослава. – А как же его бизнес?

– Это совсем другое дело. В бизнесе, хоть он и похож на море со штормами и переполнен всякими подвохами, всё-таки имеются свои правила, типа навигационных карт…

– Значит, он не любит непросчитанного риска?