Мир Аматорио. Неделимые
Шрифт:
– Кэш, мне жаль, – шепчу я, и мой голос срывается. – Я больше не люблю тебя.
Я уверена, что делаю ему больно. Но ничего не могу изменить. Кэш не должен все время появляться, играть на моих чувствах и просить у меня очередной шанс. Всему есть предел.
Я не могу смотреть ему в глаза, но Кэш обхватывает мой подбородок и поднимает лицо. Его взгляд сосредоточен на моих глазах, пока его большой палец проводит по моей нижней губе.
– Ты врешь.
Я больше не хочу давать ему никаких надежд. Поэтому я разбиваю самую последнюю. Знаю, что прямо сейчас потеряю Кэша навсегда.
–
Я ожидаю, что Кэш начнет со мной спорить. Что-то доказывать. Или в конце концов разозлится.
Но все, что он делает – замирает. На его лице отображается шок. В его глазах что-то разбивается, и я больше не могу на это смотреть.
– Прости, – мой голос дрожит. – Я всегда буду помнить тебя.
Разворачиваясь, оставляю Кэша на танцполе и ухожу. Я боюсь, что не выдержу, вернусь к нему и скажу правду.
Но Кэш ее не заслуживает.
Глава 4
Монако
Я сижу за столом рядом с Фрэнком и стараюсь поддержать с ним разговор. Но из головы не выходит Кэш и его взгляд.
Перед тем, как я ушла от него, его глаза напоминали океан, на глубине которого разворачивался будущий шторм. И я надеюсь, что он успеет погаснуть, а не вырвется наружу.
– Я хочу сказать несколько слов…
Раздается его голос, и мой пульс ускоряется. Я поворачиваюсь и смотрю на сцену. У микрофона стоит Кэш. Его волосы растрепаны, будто он проводил по ним рукой множество раз.
– Сегодня два человека, которых я чертовски люблю, поженились. И я обязан предупредить Кристи, что ее ждет в браке с тобой, – говорит Кэш, указывая на Десмонда.
Кэш переводит взгляд на Кристиану, и в его глазах появляется тепло. Мерзкое отвратительное чувство мгновенно расползается в груди шипящей змеей. Я знаю, что глупо ревновать Кэша к Кристиане, но все же не могу ничего с этим поделать. Он мало, кого впускал в свое сердце, особенно девушек.
– Начнем с того, что я немного обижен на тебя за то, что ты не устроил мальчишник, – продолжает Кэш и смотрит на Десмонда. – Но все мы знаем, почему ты отказался. Ты не хотел давать Кристи поводов для ревности. И кто-то может сказать, что ты потерял свои яйца…
Среди мужской половины гостей раздаются смешки. Десмонд неодобрительно качает головой, словно чувствует подвох. Но к нему наклоняется Кристиана и что-то шепчет, отчего Десмонд улыбается.
– Но на самом деле я горжусь тобой, брат, – признается Кэш. – Ты знаешь, чего хочешь и добиваешься своей цели. Ты борешься и никогда не отступаешь. Ты идешь до конца. Поэтому сейчас рядом с тобой сидит та, которая готова получить за тебя пулю.
Кэш замолкает и медленно обводит взглядом гостей.
– Держу пари, каждый, кто сегодня находится
Кэш все еще не отрывает от меня взгляда, и я опускаю глаза. Больше не могу смотреть на него, не испытывая вины за свою ложь.
Когда я вновь смотрю на сцену, то вижу, как вдоль нее проходит официант. Кэш наклоняется к нему, чтобы взять с его подноса бокал. Я удивляюсь, как он еще стоит на ногах, учитывая, сколько алкоголя плещется в его крови.
– Я желаю каждому из вас, чтобы вы полюбили так, как мой брат любит Кристиану, – Кэш поднимает в воздух бокал с шампанским. – Навсегда и навеки.
Под аплодисменты Кэш залпом выпивает напиток. Затем подает знак одному из официантов, и огромный плоский экран, установленный на задней части сцены, загорается. Кэш отходит на край сцены и по пути достает из пиджака телефон. Похоже на, что он подключается к медиа-системе, потому что заставка на экране сменяется видео. Кэш нажимает «воспроизвести», и из динамиков звучат первые аккорды «Let The World Born» Сhris Grey.
Первым кадром становится видео, где Десмонду на вид около четырех лет. Он гоняет по детскому автодрому на бамперной машине, изрисованной яркими языками пламени. Десмонд входит в поворот, но он слишком крутой, отчего маленький гонщик врезается в ограждение.
Кристиана смотрит на видео и подносит руку к губам. Ее глаза блестят от вида маленького серьезного Десмонда.
Видео сменяется другим, где Десмонду примерно десять лет. Он за рулем красной отполированной до блеска Cadillac дрифтует на подъездной дороге перед особняком Аматорио. Рядом с ним на пассажирском сиденье сидит Маркос с побледневшим лицом, глядя на это, гости посмеиваются.
После видео идут фотографии, которые перелистываются одна за другой. На каждой из них разные машины, а Десмонд выглядит старше и старше. Ему четырнадцать, шестнадцать, восемнадцать лет… Пока не появляется снимок, где Десмонд за рулем темно-синего Mustang пересекает финишную черту. Клетчатый флаг развевается в воздухе, и я догадываюсь, что Десмонд пришел первым.
– Мой сын, – тихо произносит сидящий рядом со мной Маркос, и в его голосе чувствуется гордость.
Я продолжаю смотреть видео, смонтированное Кэшем. Сколько же моментов я пропустила.
Начинается припев песни, и под слова «Пусть весь мир сгорит ради тебя» уже повзрослевший Десмонд на видео выходит из гоночного бокса. Он снимает перчатку, демонстрируя на камеру кольцо на безымянном пальце.
Запись заканчивается, и на экране появляется фотография, где Десмонд и Кристиана в форме академии «Дирфилд» сидят рядом в школьном кафетерии. Десмонд заправляет за ухо прядь Кристиане, а она отвечает ему такой лучезарной улыбкой, что у меня предательски щиплет в глазах.