Мир Аматорио. Неделимые
Шрифт:
– Нет, нет, нет. Это твоя комната, и я слежу за тем, чтобы в ней поддерживался порядок.
Застываю у основания лестницы. Как бы я не ненавидела дом, но не могу испытывать подобные чувства к миссис Хельсман. Эта женщина была строга со мной, но она была справедливой. И она явно не заслуживает моего холодного обращения.
– Миссис Хельсман, – я оборачиваюсь. – Спасибо за все.
Поднимаюсь на второй этаж и, когда достигаю верхней ступени, мое тело внезапно пронзает ледяная дрожь. Я чувствую на спине чей-то взгляд. Резко обернувшись, я осматриваю гостиную. Но кроме
– Кимберли, с тобой все в порядке? – спрашивает она.
– Кто-то еще есть в доме?
– Только я, ты и наш новый садовник, – растерянно отвечает она. – В последний раз я видела его во дворе.
Я нервно киваю и прохожу дальше по коридору, где находятся несколько комнат. С каждым шагом сердце совершает удар. В этом доме есть только одно место, с которым у меня сохранились теплые воспоминания. Моя спальня.
Встаю напротив белой двери и поворачиваю ручку. С тихим скрипом дверь раскрывается. Я захожу внутрь, и пушистый ковер заглушает мои шаги. Останавливаюсь посреди комнаты и осматриваю ее.
Та же одноместная кровать, заправленная бежевым покрывалом. В тон ему шторы, наполовину скрывающие окно. На рабочем столе лежат учебные конспекты, исписанные моим почерком. На шкафу на плечиках висит школьная темно-зеленая форма.
Холодок пробегает по коже от того, что здесь все так, как я это оставила. Будто мою спальню поместили в капсулу времени и выбрали функцию «сохранить».
Но все же я замечаю одно изменение. Единственное, чего нет на месте – моих книг.
Нахмурившись, приближаюсь к стеллажу и провожу рукой по пустующей полке. Я помню, как перед сном выбирала, какую книгу буду читать.
Но потом для меня стал читать он.
Я лежу в постели и чувствую, как матрас прогибается рядом со мной. В животе мгновенно взлетают сотни бабочек, когда теплая рука опускается на мою талию. Горячее дыхание скользит по моему затылку, и мурашки пробегают по коже.
Я не двигаюсь и мысленно умоляю, чтобы он не услышал, как бешено стучит мое сердце.
– Хватит притворяться, принцесса, – звучит в темноте его голос. – Я знаю, что ты не спишь.
Поджимаю губы, скрывая улыбку.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, хотя втайне ждала его.
Поворачиваюсь на другой бок и в лунном свете вижу его лицо с синими завораживающими глазами. Мне становится сложно дышать. Какой же Кэш красивый. Все девчонки в школе бегают за ним. Но он проводит ночи со мной, а не с ними.
Его взгляд опускается на мои короткие шортики, и его рука сильнее сжимает талию. Затем Кэш поднимает взгляд и смотрит в глаза.
– Принцесса, перестань так смотреть на меня, – он медленно качает головой. – Я пришел, чтобы почитать тебе перед сном.
Я прикусываю губу, чтобы подавить
Кэш приподнимается и нависает надо мной. Но только для того, чтобы дотянуться до светильника на прикроватном столике. Он включает его, и пространство спальни наполняется мягким рассеянным светом.
Одной рукой Кэш берет книгу, а другой притягивает меня к себе. Устраиваюсь у него на груди, но после первой главы зарываюсь лицом ему в шею.
От Кэша приятно пахнет, и я вдыхаю запах под его ровный глубокий голос. В какой-то момент случайно задеваю его шею губами.
– Ким, – Кэш вздрагивает, его мускул на лице дергается. – Сделай так еще раз, и ты не узнаешь, что будет дальше.
Кэш указывает многозначительным взглядом на книгу, пока я чувствую бедром, как он становится твердым сквозь джинсы. Я надеваю на себя скучающую маску, хотя на самом деле ликую от того, как Кэш на меня реагирует.
Он хочет меня. Но старается себя контролировать.
Кэш продолжает читать, и под его низкий голос я постепенно проваливаюсь в сон. Мои веки тяжелеют и опускаются. Все звуки смолкают, но сквозь густую тишину прорывается ласковый шепот:
– Спокойной ночи, принцесса, – и я чувствую едва осязаемое касание губ на своих.
Мой пульс учащается, словно после резкого пробуждения. Я трясу головой, стараясь избавиться от слишком ярких воспоминаний. Прошло больше трех лет, но мне кажется, будто Кэш только вчера прокрадывался в мою спальню.
Я в равной степени обожаю и ненавижу эти моменты. Кэш прав. По ночам все менялось, и мы оказывались в нашем маленьком совершенном мире. Но его больше никогда не вернуть.
Горький привкус наполняет горло, когда я отхожу от стеллажа и иду в другой конец спальни. Здесь висят фотографии, и мой взгляд останавливается на одном семейном снимке. В том месте, где должно быть лицо Льюиса, зияет дыра. Я отчетливо помню, как воткнула нож в его сверкающую белоснежную улыбку.
Странно, что это фото до сих пор не заменили. Приглядевшись к остальным, я вижу, что все семейные снимки на месте. Но нет ни одной моей детской фотографии с Кэшем. И кому они могли понадобиться вместе с книгами?
От мыслей меня отвлекает стук в дверь.
– Кимберли, – раздается голос миссис Хельсман. – Мистер Эванс будет с минуты на минуту.
Несмотря на то, что я попросила ее не говорить Льюису о моем возвращении, уверена: он уже знает о том, что я тут. Во-первых, ему мог сообщить кто-то из охраны. А во-вторых, сложно не заметить небрежно припаркованный Mercedes около входа.