Мир фантастики 2014. День Десантника (сборник)
Шрифт:
А Фугас молча отставил свою стопку и взял ту, пятую, что стояла в центре стола. Аккуратно снял и положил на тарелку хлебную корочку.
– Согласен, Большой, выпьем за мёртвых. – И осторожно влил в себя спиртное.
Пьяно хихикнула Звёздочка.
Поднял бровь Оборотень.
А командир опустил голову, смотрел куда-то в пол.
У Фугаса перехватило дух, но не от выпивки – от пятилетних сомнений и ежегодных недомолвок за этим столом. На каждой встрече наступал неловкий миг, когда бывшие боевые братья не могли смотреть в глаза друг другу. Раньше – наступал и
– Скажи, Большой, почему тогда, в тот самый день, Звёздочка так долго молчала? – Фугас упёрся взглядом в щеку командира. Тот чувствовал взгляд, но поднимать глаза не торопился.
Наконец, после паузы проронил:
– Связь барахлила. Ты же знаешь результаты расследования. Звёздочка, так ведь было? – и посмотрел на пьяную связистку.
– Связь, да-а-а… – затянула Звёздочка. – Связь, ребята… была ни к чёрту… Оч-ч-чень хреновая…
– Ага, следователь мне показывал заключение, – согласился Фугас. – Приказ из Центра об эвакуации в блоках памяти не сохранился. Не был принят. Или был стёрт? – Он посмотрел на Звёздочку: – А почему ты оказалась рядом со мной в зарослях? Ведь твоё место возле командира, у комплекса гиперсвязи?
– Так тебя же спасала, Фугасик, – затосковала связистка и по-бабьи опёрлась щекой на ладонь. – Там же эти… кузнечики… прыг-прыг. А-таковали.
– А сообщил об этом Хвост? Или Оборотень? Ведь Богомолы нашей аппаратурой не лоцировались, только при визуальном контроле… И почему я этих сообщений не слышал?
Разведчик откинулся в кресле, глядел на брата-десантника отчуждённо и всем своим видом показывал: «Зря ты завёл этот разговор, парень, ох зря. Никому от этого хорошо не будет». Но Фугасу было плевать.
– Так что, мне рассказать, как дело было? – продолжал он, заводясь. – У группы два провала подряд, на Пасторале и в Хордо. Все мы знали: ещё одна оплошность, и у командира будут крупные неприятности. Нужна, позарез нужна была хорошенькая планетка с пылу с жару. Богатая, в пределах досягаемости кораблей Земной Федерации, а главное – свободная: от разумных существ и уникальных видов животных. В соответствии с параграфами Соглашения. – Он вновь повернулся к Большому: – А тут Итанга. И ты, командир, решил преподнести эту планету Земле. Во что бы то ни стало. Подобные подарки очень выгодно влияют на послужной список и порой перевешивают предыдущие неудачи. До Богомолов ли было?
Командир молчал. Играл желваками на широком лице, но не проронил ни слова.
Фугас повернулся к Звёздочке. Связистка смотрела на него тяжёлым взглядом. Трезвым взглядом, как и не пила вовсе.
– Конечно, провернуть такую операцию можно было только при твоём участии. Ты ж к командиру всегда неровно дышала… Что ты сделала с аппаратурой? Заблокировала сообщение Центра? Или сымитировать помехи, обрыв связи? Потом наверняка подчистила следы в блоках памяти. Всему Космоотряду известно: связисты, если захотят, могут творить со своими железками чудеса. И ни одна экспертиза потом ничего не докажет – таковы особенности передатчиков гиперсвязи. А могла б ты настроить выделенный канал? Для Оборотня, например… А, могла бы?
– Фантазёр
Она закусила губу и отвернулась.
Но Фугасу было плевать. Он уже глядел на Оборотня.
Разведчик сидел в прежней позе, только закурил сигарету. Дорогую, с золотым обрезом у фильтра.
– Ты все пять лет картинку выстраивал? – с усмешкой спросил он.
– Да, пять лет. Мучался, сомневался, не верил себе. Гнал чёрные мысли. А потом – будто вспышка! Детонация! Одна маленькая деталь, и как раньше можно было не заметить?! Но кое-что мне всё-таки непонятно. Например, какой у тебя был интерес? Ведь был же, правда?
– Конечно. Горнорудный концерн «Минералы Содружества», – просто ответил Оборотень.
– И как они тебя достали? – поразился Фугас. – В дальнем космосе-то?
– Почему в космосе, – развеселился разведчик, – до отлёта ещё. Подошёл господин, представительный такой, вежливый, и прямым текстом: если Итанга богата рудами, и богатства эти станут достоянием Горнорудного концерна, то и тебе, солдат, неплохо отломится. Тут и понял я, Фугас, что можно разом завязать со всем этим… Не совать больше голову чёрту в пасть, не рисковать шкурой. Пожить для себя.
– Ну да, и вы решили судьбу Итанги. На троих. Вот только Лисий Хвост тоже принял директиву Центра о сомнениях экспертов и сворачивании операции. У него, как у заместителя командира пятёрки, был официальный дублирующий канал. Потом-то Звёздочка его перекрыла, но Хвост правду уже знал. А вы останавливаться не собирались. Он вышёл к тебе? Или ты сам подкрался к нему?
– Нет, всё было не так! – нервно дернулся Оборотень. – Куча Богомолов вокруг, нас атаковали, я говорил уже… ещё тогда…
– Брось, – оборвал Фугас. – Если бы Богомолы залили Хвоста своей ферментативной дрянью, осталась бы от него кучка измочаленного тряпья. А в бумажке, – вон, в официальной бумажке! – чётко сказано: «останки десантника в скафандре, вплавленные в почву…» Я ещё когда заключение читал – удивился, но тогда не понял. Только потом… Это ты его, Оборотень. Из термогенератора, в упор. Я думаю, Звёздочка предупредила тебя по выделенному каналу и отключила Хвосту навигатор. Ты-то видел его на взгорке. Подобрался, ты это ловко умел. А дальше – атака, огонь всё спишет! Он и списал. А что не списал, так дело всё равно замяли. Слишком богатой оказалась Итанга.
Тишина повисла в комнате. Четыре человека молча сидели друг против друга, и пятый витал где-то рядом. Незримо, но ощутимо. Может, прятался в табачном дыму?
Фугас вновь наполнил поминальную стопку.
– Ты правильно сказал, командир, давайте выпьем. За живых и за мёртвых. А лучше только за мёртвых, потому что мы, живые, друг друга уже не понимаем. И слишком легко предаём.
Никто к стопкам не притронулся, а он выпил. Выпил, встал и вышел. Из-за стола, из комнаты, по старинному крылечку – из дома. Симпатичного и уютного. Двинул к ленте движущегося тротуара.