Мир фантастики 2014. День Десантника (сборник)
Шрифт:
Вопли усилились, но военный приглушил их закрытой дверью и сел за стол напротив меня.
– Хреново выглядишь, Тень.
– Так не на параде же.
– И то верно. – Он забарабанил пальцами по столешнице. – В неприятную ситуацию ты попал, но повёл себя очень достойно, и многие это оценили, хоть и по-разному. Как тебя вообще угораздило стать…
– Вором? – Я усмехнулся. – Не все преступники – негодяи… Мы с родителями разбились на колониальном перевозчике, мародёры стали для меня новой семьёй.
– Соболезную.
– Что с Лисой и Тихоней?
– Нет,
– Меня они больше волнуют, господин десантник.
– Я полковник.
– Да мне без разницы, если не ответите!
– Тихоня прошёл курс реабилитации и готов к службе, а Лиса ещё в госпитале, но врачи обещали вернуть её в строй уже через две недели. Оба теперь ефрейторы космического десанта и внесены в реестр Стены Памяти.
– Стены чего?
– Если бы ты задался целью выяснить о десантниках побольше, то наверняка узнал, что каждый из них заносится в специальную базу данных, куда будет записано всё – от момента присвоения первого звания до кончины. Ничто не будет забыто!
Лозунг меня совсем не тронул, а вот новость, что Тихоня с Лисой не только живы, но и достигли своей цели, подействовала не хуже обезболивающего.
– Что касается Сирано, они не только выдворили ардориан из системы, но и частично восстановили статус-кво, пожертвовав фамильным Кристаллом Предтечей. Не все в Федерации были в восторге от такого исхода, поэтому ты здесь.
– Если вы будете наведываться с подобными новостями каждый день, то сидеть в этой дыре будет не так уж и скучно.
Полковник улыбнулся.
– Сидеть не придётся. Через две недели помимо этих двух раздолбаев-ефрейторов наберётся отделение таких же отсеянных упрямцев, мучиться с которыми придётся тебе, сержант. Раз уж у тебя такой талант прорезался.
– А как же…
– Преступник, выкравший Кристалл, погибнет при попытке к бегству, а в этот же день космодесант примет в свои ряды Алексиса «Тень» Кристофуло. Предлагаю только один раз.
Я не верил своим ушам. Не каждому ведь выпадает шанс начать новую жизнь с чистого листа. Тем более Тихоня и Лиса будут рядом…
– Конечно, согласен!
– Вместо «спасибо» выучишь Устав к приёму отделения, сержант.
– Легко. А вообще, зачем я вам, если честно?
Полковник вздохнул:
– Я мог бы сказать, что надвигается большая война и нам нужен каждый толковый солдат, но… Просто потому, что жизни пятерых неудачников для тебя значили больше, чем этот баснословно дорогой булыжник.
В комнату заскочили два молодых десантника.
– Чисто! Можно выводить.
– Вперёд, – кивнул полковник, и меня мигом освободили, подхватив под руки.
– Последний вопрос, – попросил я. – Что будет с погибшими ребятами, их тоже увековечат?
– Увы – на момент гибели они были в статусе гражданских. Мне жаль, но Устав непреклонен.
– Тогда сбросьте мне, пожалуйста, их фотографии из личных дел, – не растерялся я.
– Зачем? – удивился полковник.
– Для
Олег Быстров
Дары Итанги
– Тебя только и ждём! – радостно прогудел Большой и сразу полез обниматься. Прижал своими лапищами к широкой груди так, что не продохнуть.
– Осторожней, кэп! – просипел Фугас. – Задушишь на радостях!
А тот хохочет:
– Проходи, боевой брат! Все уже в сборе…
Вот уж кто точно соответствует эмблеме десантного подразделения «Гризли» Экспедиционного Космоотряда Земной Федерации. Два метра ростом, косая сажень в плечах, густая курчавая поросль в распахнутом вороте рубашки. Медвежья сила, и такая же хитрость. И проворство, когда того требует обстановка.
Фугас, не обладавший богатырским сложением, которое, впрочем, и не входит в число основных доблестей специалиста по взрывному делу, слегка завидовал бывшему командиру. Его масштабности и монументальности, железному характеру и несгибаемой воле. Прямо памятник Космодесанту, а не человек!
Чувствуя на плече тяжёлую руку отставного капитана, прошёл в комнату, а там и остальные: Оборотень со Звёздочкой. Сидят за столом, улыбаются. Весёлому настроению способствует початая бутылка «Гончих псов». Пять лет минуло с событий на Итанге, но каждый год в этот день – День Космического десантника – они собираются у Большого. И пьют за товарищей – живых и мёртвых.
И год от года замечал Фугас, как меняются бывшие однополчане.
Оборотень, получивший свой псевдо за выдающиеся способности разведчика, щеголял в шикарном костюме, стоимостью в пенсионное пособие десантника за все прошедшие пять лет. Он один, пожалуй, вспоминал былое без особой ностальгии. Ну да, было время, лазал по горам Сва-О-Кнуги, планеты холодной и недружелюбной, со столь же негостеприимным местным населением. Приобщал аборигенов к цивилизации.
Выполнял подобные миссии и на Пагаре, хотя там приходилось больше летать. И в Жемчужном Гроте, и в дюжине других мест. Таскал на плечах то импульсный разрядник, то штурмовую винтовку. На Итанге, вон, шнырял по камышам, или как их там правильно называют, с термогенератором наперевес. Что делать, чёртовых кузнечиков легче было именно палить вместе с их хитрыми норами и ходами. Надо было, и он палил. Выполнял приказ. Да, в прошлом всё…
Службу Оборотень покинул раньше других, в мирной жизни – судя по костюмам, в которых являлся на встречи, – устроился неплохо. И потому сидел он в кресле вальяжно и улыбался, как на рекламе зубной пасты – во все тридцать два зуба.
А вот Звёздочка постарела. Как-то сразу – Фугас заметил это в первую же встречу после годовой разлуки – из отчаянной девчонки, сорвиголовы и задиры (даром что считалась специалистом по гиперсвязи) превратилась в усталую, средних лет женщину. Пожившую и повидавшую в этой жизни всякого. И с каждой новой встречей накапливалась в ней эта неясная усталость, будто проскочив пору цветения, вошла наша Звёздочка сразу в фазу увядания.