Мир Феликса
Шрифт:
— Андрей… — Я услышал ее голос, и это уже действовало заживляюще. — Ты знаешь, куда мы едем?
Я начал старательно соображать, оглядываясь на дорожные указатели, цель моя была близка — я практически узнал место.
— Где-то здесь должен быть поворот на карьер. — Я сбавил скорость, внимательно высматривая пробелы в бегущей навстречу лесной полосе.
— Он впереди, сразу после кафе.
В очередной раз я подумал о том, как мне повезло с Настей. Она была той самой опорой, которая нужна каждому мужчине для поддержки в редкие минуты его слабости. Лишь она тонко чувствовала эти моменты
После кафе мы свернули на грунтовую дорогу, тянувшуюся в лесной глуши между высоких сосен. Здесь солнечный свет не палил так назойливо в окна, не было человеческого движения вокруг, впервые за целый день я ощутил себя вне досягаемости Феликса, и волнение, наконец, отошло от критической точки. За широкой полосой леса находилось то тихое, безлюдное место, где я мог, наконец, сделать свое грязное дело. У заброшенного песчаного карьера не было ни души. Я не знаю, заезжал ли сюда кто-нибудь со времен, когда последний грузовик с песком покинул его. Быть может, только чтобы закопать следы своих преступных деяний. Я же никого закапывать не собирался, все, что мне было нужно — несколько кубиков крови.
Мы остановились у невысокого холма, заросшего хвойным молодняком, Настя смотрела на меня в ожидании, давая понять, что время для интриги истекло. Я глубоко выдохнул. Объяснение, которое я подготовил в голове, мне самому казалось полным абсурдом, поэтому я не знал, как начать.
— Ну, рассказывай. — Она, наконец, дала мне толчок.
— Предупреждаю, в эту историю очень трудно поверить, но это правда. — Собравшись с мыслями, произнес я.
— Рассказывай. — Ее строгий взгляд не менялся.
— В общем…, - я снова глубоко выдохнул, — помнишь, я рассказывал тебе про моего коллегу Феликса, который умер?
— Да, помню.
— Так вот, незадолго до того он создал вирус, очень необычный. Этот вирус хранит в себе информационную копию сознания человека. Феликс сохранил свое сознание в виде вируса и ввел его своему псу. После его смерти пес остался с нами, он укусил Илью, нашего коллегу, тем самым заразив его. — Я следил за ее реакцией, она вслушивалась, стараясь сохранять нить моего насыщенного рассказа. — На протяжении инкубационного периода вирус проникает в мозг человека. Потом, когда полная структура вируса занимает мозг, он единовременно воздействует на нейроны, воссоздавая в мозгу скопированное сознание. Так Феликс возродился в Илье.
— Стоп. Что значит, возродился в Илье? — Мне казалось, Настя поняла, о чем я говорил, но попросту не могла в это поверить.
— Ильи больше нет, в его теле сознание Феликса. — Тут я намеренно остановился, чтобы Настя поняла единственный возможный смысл моего высказывания. — Но Феликс пошел дальше и начал заражать других людей. Его копии теперь повсюду — среди моих знакомых и даже в правящих чинах. У него маниакальная идея — захватить весь мир, в итоге он хочет быть в каждой голове. У меня есть навыки, которые могут упростить ему задачу, и поэтому он охотится на меня.
— Угу… — Настя слушала с сопереживанием, но настороженно, будто ожидая подвоха. — Это очень необычная и непонятная шутка, Андрей, но мне приятно, что ты затеял для меня такую длинную
— Мне не до шуток. — Жестко прервал ее я. — Сегодня он стер моих родителей.
Ее лицо замерло в безвыходном оцепенении. Я прекрасно понимал ее состояние, это был один из тех сдвигов миропонимания, которые происходят один раз в жизни.
— Извини, теперь мне нужно сделать одно дело. — Я потянулся к бардачку и достал шприц и пластиковую пробирку. Настя без слов наблюдала за мной.
Я подошел к багажнику и, прежде чем открыть его, внимательно осмотрелся: вокруг не было ни души, шум дороги до этого места не доходил, и только звуки леса нарушали тишину. Сердце по-прежнему щемило, за этот день я, казалось, привык к непрерывной тяжбе волнения и горечи, она стала моим перманентным эмоциональным фоном.
Настя встала рядом со мной, взгляд ее ничего не выражал и только ждал дальнейшего развития. Я собрался с духом и открыл багажник. Женщина смотрела на нас, щурясь от внезапного солнечного света, ее лицо было сморщено скотчем, кровь от удара высохла, благодаря чему я понял, что она в порядке.
— Что за…? — Настя отпрянула от неожиданности.
— Это тоже Феликс. — Объяснил я. — Мне нужна его кровь для исследования.
Почему-то я не думал о конспирации, о том, как скрыть от Феликса свои планы. Быть может, потому, что не было у меня никакого плана… Я посмотрел на Настю, она посмотрела на меня, затем на мою пленницу, ее неспокойные зрачки были индикатором напряженных размышлений. Затем Настя снова посмотрела на меня; я не знаю, что происходило в тот момент у нее в голове, какие мысли крутились и к какому выводу привели, она сделала шаг в мою сторону и, глядя на меня не виданным доселе взглядом, положила ладонь мне на шею. Через секунду ее губы были крепко прижаты к моим. Я оцепенел.
Удивительно, от ее поцелуя мое волнение, которое было настолько неизменным, что я перестал его замечать, внезапно улетучилось, и я вдохнул так, как дышал днем ранее — широко, свободно и свежо.
— Ты ненормальная, ты знаешь об этом? — Я смиренно тонул в ее глазах, внезапно они стали самым уютным убежищем для меня.
— Наверное, это необходимое условие, чтобы встречаться с тобой. — Произнесла она в ответ, не выпуская меня из себя.
Я желал остаться в этом мгновении и в этой точке, потому что все вокруг нее было непроходимым кошмаром. Но время требовало от нас решительных действий, я выбрался из ее глаз и обратился к глазам Феликса, пусть сейчас они были измучены и напуганы, для меня глаза всех его экземпляров были одинаковы — коварные, чудовищно умные, почти маниакальные и до дрожи ненавистные.
— Нужно сделать то, ради чего мы сюда приехали. — Решительно заключил я и оголил иглу шприца.
Феликс оживился, его морщинистые, с потекшей тушью веки широко раскрылись, обнажив красно-мутные белки. Тогда я не загадывал далеко наперед, я думал лишь о том, чтобы заполучить его кровь. И тут я услышал звук мотора. Поскольку дорога в округе была одна, кто-то определенно ехал на карьер. У меня в голове тут же возник выбор из двух вариантов: закрыть багажник и обнять Настю, как ни в чем не бывало, или быстро взять у Феликса кровь с риском быть замеченным.