Мир Гаора
Шрифт:
День шел за днём. Рейсы, отдых, всякие мелкие радости и неприятности. Гаор заставил себя не думать о статье и Аргате, и это почти получилось. Тем более что в один из дней хозяин, придя, по своему обыкновению, рано утром в рабскую кухню, среди прочих распоряжений выдал совершенно неожиданное.
– Рыжий!
– Да, хозяин, - привычно вскочил Гаор.
– Лутошка теперь с тобой будет. Хватит ему где попало болтаться. Пусть к делу приучается.
Гаор даже растерялся и не успел уточнить: ему учить Лутошку только автоделу или ещё чему, как хозяин
Из кухни они вышли вместе.
– Давай, сынок, - напутствовала Лутошку Красава, - учись как следовает. А то мастер серчать будет.
– Джадда не позовёт, - хохотнул Сивко, - сам ввалит.
– Ввалю, - согласился Гаор.
Лутошка шмыгнул носом и промолчал. Что мастер всегда с-под-руки учит - так не нами заведено, не нам и менять. А рука у Рыжего тяжёлая. Как-то летом хозяина не было, мужики вышли на зады и постыкались немного, а потом и сам на сам бились. Так Рыжий всем навтыкал, и видно было, что не в полную силу бьётся, удерживает кулак. И приёмы всякие хитрые знает и хоть в схватке, хоть на кулаках, хоть... вовсе непонятно как. Но по нему никто и не попал даже, а от него всем досталось, и сам на сам, и против двоих и троих... "Лушче бы этому выучиться", - вздохнул Лутошка. И тут же подумал, что раз он теперь в учениках у Рыжего, то ежели попросить хорошенько...
В гараже Гаор начал с того, что заставил Лутошку заучивать названия всяких инструментов, награждая за каждую ошибку подзатыльником или отшвыривая неправильно поданную железяку в дальний тёмный угол и тем заставляя её разыскивать. Лутошка сопел, пыхтел и очень старался.
К обеду он перестал путать, подавал требуемое быстро и правильно, и Гаор кивнул.
– Пойдёт.
– Рыжий, - сразу осмелел и заговорил о заветном Лутошка, - а ты меня драться научишь?
– А тебе зачем?
– весело хмыкнул в ответ Гаор.
– А чтоб как ты. Как дал кому, так тот сразу брык и кранты. Ну, как ты летось.
– Когда?
– не сразу понял Гаор, а вспомнив, засмеялся.
– Ну, это ещё не кранты, так, размялся малость.
– А я тоже так хочу.
– А это мало ли кто чего хочет, - мрачно огрызнулся Гаор, вспомнив, как его предостерегали у Сторрама от таких уроков.
Здесь он даже гимнастикой не занимался. Только в рейсах выкраивал время, загонял фургон в лес к какой-нибудь подходящей полянке или прогалине подальше от чужих глаз и в своё удовольствие разминался и тянулся по полной программе. Благо - земля под ногами, не бетон, можно и броски, и перевороты отработать. Конечно, обзавестись спарринг-партнёром было бы совсем не плохо, но вот как на такие
Лутошка понял, что время выбрал для просьбы неподходящее, и благоразумно заткнулся. Тем более что от непривычных запахов бензина и масла у него разболелась голова. Гаор поглядел на его побледневшее и сразу осунувшееся лицо и погнал узнать об обеде и попросить у Большухи каких-нибудь тряпок на обтирку. Лутошка с радостью кинулся выполнять приказ.
К радостному изумлению Гаора, Лутошка принёс не что-нибудь, а... газету! Гаор даже остолбенел. А Лутошка, явно не понимая, в чём дело, неуверенно сказал.
– Во, Рыжий, Мать сказала, что тряпок бросовых нет, велела в ларе взять, грит, хозяин их на обтирку пользовал. Пойдёт?
Гаор перевёл дыхание и кивнул.
– Пойдёт, вон, положи пока.
– Ага. И на обед сказали идти уже.
Больше всего Гаору хотелось отправить Лутошку на обед или ещё куда далеко и надолго, а самому закрыться в гараже и читать. Пожелтевшую старую газету. Но... он заставил себя вспомнить, что есть-то хочется. И вообще... не теряй головы, сержант, прикрой тылы и следи за флангами.
За обедом Красава сразу спросила его, как Лутошка-то?
– Нормально, обвыкнет, - ответил Гаор и усмехнулся, поглядев на всё ещё бледного Лутошку.
– Ничего, пацан, это у тебя от запахов, привыкнешь, всё нормально будет.
– Дух в гараже тяжёлый, это верно, - кивнул Сизарь, - как ты, Рыжий, выдерживаешь?
– Привык, - пожал плечами Гаор и добавил, - бывает и хуже.
– Быват, - согласились с ним.
А Тумак подвел итог.
– Кажин знат, что всяко быват.
Курить на дворе было уже холодно, и Большуха их из кухни гнать не стала. Лутошке курить не дозволялось, но он как подручный у Рыжего остался сидеть с мужиками и слушать их разговоры.
– А заодно и к дыму приучится, - хохотнул Лузга.
Гаор бы лучше время послеобеденного отдыха провёл в гараже, читая газету, но вот так нарушить заведённое он не мог: жить по Уставу его слишком рано и хорошо приучили. Как всеми заведено, так и действуй. Ну, ничего, главное - газета уже в гараже, и есть ларь, где лежат старые газеты, и их можно брать на всякие хозяйственные нужды. А вот чистую бумагу для письма... а чёрт, ну и дурак же он! Гаор раздавил крошечный окурок в черепке, который специально для этого ставили мужикам на стол, и встал.
– Мать, а обёрточная бумага где?
– А пошто тебе?
– спросила мывшая посуду Жданка.
А Большуха ответила.
– А там же. Всю бумагу, какая не нужна, туда складываем.
– Ага, - кивнул Гаор, проигнорировав вопрос Жданки.
– Лутошка, айда. Где ларь-то?
Ларь для газет и ненужной бумаги стоял в коридоре, отделявшем рабскую половину от хозяйской. Длинный, с простой не запирающейся крышкой, что очень понравилось Гаору, внутри он был разгорожен на несколько отделений, по сортам. Гаор с вожделением посмотрел на связки старых газет и журналов и достал большой, сложенный в восемь раз лист почти белой бумаги из-под какой-то давнишней покупки. Хорошо, что Старшая Мать запаслива. Так, и вот этой серой и мятой возьмём. И хватит пока.