Мир Гаора
Шрифт:
Гаор недовольно тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, покосился на хозяина. Сыт, вполпьяна, доволен собой и жизнью, ну и... ну и хрен с ним!
Светлый Ключ оказался маленьким городком или большим посёлком. К нужному дому подъехали уже в сумерках. И снова Гаор забрал из багажника указанные пакеты и коробки и вслед за хозяином поднялся на крыльцо.
Детей здесь не было, а хозяина встретила в гостиной женщина, очень похожая на Гарда. Объятия, поцелуи, вручение подарков. "Надо же, - удивился Гаор, подавая
– Спасибо, милый, ты как всегда неподражаем, - женщина поцеловала довольно улыбающегося Ридурга.
– От ужина ты не откажешься.
– И тоже как всегда, - рассмеялся Ридург.
– Тогда я распоряжусь. Пушинка, - позвала она, не повышая голоса, но уже совершенно другим, властным, "хозяйским" тоном.
– Да, хозяйка, - откликнулся молодой женский голос.
Гаор невольно насторожился: похоже, и ему сейчас отломится.
В гостиную вошла молодая миловидная черноглазая женщина в "господском" платье. Светлые волосы подобраны и уложены красивым пучком, открывая лоб с синим кружком клейма, глубокий вырез нарядного платья не скрывает ошейника.
– Пушинка, стол готов?
– Да, хозяйка.
– Хорошо. Тогда возьми его, - госпожа небрежным, но не обидным кивком показала на Гаора, - накорми там, ну и...
– она улыбнулась.
– Сделаю, хозяйка, - Пушинка ласково посмотрела на Гаора.
– Ну, здесь он не растеряется, - хмыкнул Ридург.
– Ступай, Рыжий. Машину только закрой от греха. Я позову.
– Да, хозяин, - с искренней радостью от предвкушения обеда и небольшого отдыха гаркнул Гаор.
– Пошли, - поманила его за собой Пушинка.
И Гаор не удержался от маленького невинного озорства: щелкнув каблуками, чётко развернулся по-строевому и вышел почти церемониальным шагом.
В прихожей Пушинка сразу обняла его. Гаор благодарно прижал её к себе, но тут же отпустил со словами.
– Я машину только закрою.
– Я подожду, - кивнула Пушинка.
Гаор пулей вылетел за дверь, скатился с крыльца и подбежал к машине. Окна, багажник, двери, ключи с собой. И бегом обратно. И сколько б ни было - это его.
Пушинка, как и обещала, ждала его в прихожей, расправляя на вешалке хозяйкину шубу.
Из-за закрытой двери смутно доносилась музыка. Радио или проигрыватель - понял Гаор, обнимая Пушинку. Она тихо засмеялась, прижимаясь к нему высокой упругой грудью.
– А есть не хочешь?
– тихо спросила она.
– А я всего хочу, - ответно также тихо засмеялся Гаор.
– Ну, так всё тебе и будет, пошли.
Она привела его на кухню, где у большой плиты хозяйничала немолодая рабыня в скрывавшем волосы белом платке, тёмном платье и глухом белом фартуке.
– Ай да молодец, - встретила она Гаора, -
– Я и есть Рыжий, - засмеялся Гаор, - мир дому и всем в доме, Мать.
– И тебе мир. Ну, раз ты такой уважительный, то и накормим тебя со всем уважением. Милка, подай полотенце чистое, чего зеваешь. А куртку, молодец, ты сними, тепло у нас.
Семилетняя Милка, черноглазая и черноволосая, неуловимо схожая с Пушинкой и одетая по-нарядному, но в фартуке, подала ему белоснежное полотенце и забрала его куртку.
Так вкусно и обильно его ещё нигде не кормили. Да на фарфоровой "господской" посуде. А Мать, Милка и Пушинка втроём ухаживали за ним, как за дорогим и долгожданным гостем. И как заведено, как в сказках сказывают, приступили с расспросами, поставив перед ним тяжёлую стеклянную пепельницу, только когда он поел и закурил. Его хозяина они называли попросту капитаном, а по нескольким обмолвкам Гаор понял, что Мать жила вместе с хозяйкой в капитанском доме, когда ждали рождения сына-наследника. Узнав, что Гаор обращённый, сначала даже не поверили.
– Это ж как так? Ты же совсем нашенский.
Гаор приподнял волосы надо лбом, показав в доказательство своих слов клеймо.
– И за что ж тебе такое?
– ужаснулась Мать.
Гаор невольно помрачнел.
– Я бастард. Меня отец продал, - с привычной угрюмостью ответил он.
– Наследник в карты проигрался, вот меня и...
– он оборвал фразу.
– Матери-владычицы, - Пушинка смотрела на него с ужасом и жалостью.
– Как же так?
– Это чтоб отец за-ради денег и кровь свою не пожалел, - покачала головой Мать.
– Да разве ж бывает такое?
– Значит, бывает, - заставил себя усмехнуться Гаор.
– А мать-то твоя, она-то что...
– Меня как в пять лет забрали у неё, так я её больше и не видел, - Гаор раздавил в пепельнице окурок.
– И помнить запретили. Я даже имени её не знаю.
Вроде он к таким разговорам уже должен был привыкнуть, а всё равно каждый раз как заново его прямо по сердцу било. И почувствовав это, Мать и Пушинка повели разговор уже о другом. В каких посёлках он бывал, да кого видел, может, о знакомых или родичах узнать придётся. Гаор успокоился, даже забалагурил. Пушинка и Мать охотно смеялись его шуткам. А потом Пушинка посмотрела на слушавшую его, раскрыв рот, Милку.
– Ну-ка, слетай, посмотри, как там.
– Ага, - выметнулась из кухни Милка.
Вернулась она почти сразу и от двери кивнула Пушинке, подмигивая сразу обеими глазами. Пушинка рассмеялась и встала.
– Пошли, Рыжий. Хоть миг, да наш. Так, Мать?
– А чего ж нет, - ответила Мать, убирая посуду со стола, - пока кровь молодая, пусть себе играет. По доброму-то согласию да в общее удовольствие куда как хорошо.
– Спасибо, Мать, - встал и Гаор.