Мир иллюзий
Шрифт:
Он прекратил ощупывать голову и задумчиво поглядел на поставленную перед ним миску с чуть теплой белковой кашицей. Это была первая тюрьма в его жизни, где отсутствовала прямая зависимость между отвратительным условиями содержания и степенью продажности надзирателя. Дом, в котором он находился в данный момент, наверное, когда-то - лет сто назад - был вполне приличным местом. Но со временем все здесь пришло в упадок, и похоже, что за последние полвека помещение ни разу не ремонтировали.
– А где бифштекс?
– с надеждой в голосе осведомился Фелиз, когда надзиратель принес ему миску
– Бифштекс?
– заинтригованно переспросил тот.
– А на каком оборудовании делают такие штуки?
– Их делают из животных, - упавшим голосом ответил Фелиз. А затем живо добавил: - Но нечто подобное можно состряпать и на той машине, на которой сготовили эту баланду. Нужно просто изменить кое-какие параметры...
– Диверсия!
– сказал надзиратель. В глазах у него вспыхнули яркие искры, которые тут же снова угасли. Он покачал головой.
– Нет-нет, грустно вздохнул он.
– Я уже слишком стар. Так что уговорить меня на диверсию тебе не удастся. Куда уж мне...
– Ну тогда проваливай отсюда!
– огрызнулся Фелиз, взяв в руки миску с кашей. В конце концов, хоть какие-то жалкие калории в этом месиве все же присутствовали, тем более, что от голода у него подводило живот и начинало казаться, что его пустой желудок сжался до размеров горошины.
– Хотя однажды я все-таки совершил небольшую диверсию, - продолжал надзиратель, топчась у порога.
– Кто бы сомневался, - хмыкнул Фелиз, с трудом глотая ложку каши и морщась от отвращения.
– Разбавил водой кофе на холостяцкой вечеринке, чтобы его хватило на подольше.
– А-а...
– Ага, - продолжал надзиратель.
– Взял пинту обыкновенной воды и вылил туда. Никто ничего не заметил.
– Угу.
– Но тогда я был молод и неопытен, - со вздохом изрек тюремщик.
– С годами человек становится старше и осознает, что прежде, чем сотворить что-нибудь рискованное, нужно хорошенько подумать о возможных последствиях. Так что теперь я покорно стою в общей очереди наравне с остальными, и если кофе все-таки заканчивается раньше, чем подойдет моя очередь, то я возношу благодарность судьбе и довольствуюсь обыкновенной водой.
– Еще бы, - хмыкнул Фелиз, оценивающе разглядывая его.
– Да, это так. Нужно уметь довольствоваться малым, - философски изрек тюремщик и удалился.
Оставшись в одиночестве, Фелиз доел свою кашу и встал, чтобы глянуть на улицу через крохотное и давно немытое окошко камеры. Очевидно, какое-то время он все-таки проспал, ибо день за окном уже клонился к вечеру. Затем он подошел к решетке, отделявшей коридор от его камеры, и сомкнул на прочных прутьях свои могучие руки.
Ему было под силу многое, о чем обычный человек не мог даже и мечтать. Фелиз считал, что все дело в отношении к жизни - хотя, разумеется, физическую силу тоже нельзя было сбрасывать со счетов. И все же куда важней была уверенность в собственной непревзойденности... Он крепко взялся за прутья решетки, уперся ногами в пол и попытался разжать их, чувствуя, как от непомерных усилий мышцы напрягаются до предела, а перед глазами начинают мельтешить черные точки. Почувствовав, что прутья чуть-чуть поддались, Фелиз остановился и тяжело дыша уставился на решетку.
Фелиз снова уселся на свою койку, рассудительно думая о том, что если действовать с умом, то результатов можно достичь ничуть не меньших. Человек разумный всегда может придумать, как найти выход из сложной ситуации.
Но тут в коридоре ярко вспыхнули лампы искусственного освещения система автоматики которых, очевидно была разработана аж в прошлом тысячелении - чтобы компенсировать недостаток света от догорающего за окном заката. Фелиз невольно зажмурился и внезапно услышал тоненький голосок, обращавшийся к нему откуда-то из глубины ярко освещенного коридора.
– Извините, пожалуйста, - вежливо сказал голос.
– Но так, значит, вы настоящий и мне совсем не померещились?
Продолжая жмуриться, Фелиз встал с кровати. По мере того, как глаза его понемного привыкли к ослепительному свету, он сумел разглядеть любопытную мордашку, смотревшую на него из-за стены, отделявшей его камеру от соседней в месте ее соединения с решеткой со стороны коридора. Эта была та самая девчонка, которую он встретил в лесу.
– Ты!
– воскликнул Фелиз.
Мордашка исчезла. Фелиз бросился к решетке и прижал лицо к прутьям. Отсюда ему было видно, как она отпрянула назад, вжимаясь спиной в решетку соседней камеры.
– Пойди сюда, - сказал Фелиз.
Она замотала головой.
– Ну иди же сюда!
– нетерпеливо повторил Фелиз.
– Я не стану хватать тебя. Разве ты не видишь, что я заперт здесь?
– В доказательство он взялся за стальные прутья и попытался сотрясти их.
Она нерешительно подошла поближе.
– Так ты мне не привиделся?
– повторила она.
– А я что, похож на привидение?
– возмутился Фелиз.
– Вообще-то, да, - призналась девушка.
– Настоящие люди не носят такую одежду, как у тебя.
Фелиз во все глаза разглядывал ее.
– А какую одежду носят настоящие люди?
– спросил он в конце концов.
– Ну, обычную одежду, - ответила девушка.
– Ну да. Как моя, например.
– Вот оно что.
– Конечно, твоя одежда коричневая, а не...
– она смущенно покраснела - не черная. И именно поэтому я отправилась разыскивать тебя и пришла сюда. То есть, когда вспомнила об этом.
– Так ты вспоминала обо мне, да?
Она снова покраснела.
– Ну да, конечно, когда ела то...
– Ела?
– Внезапно Фелиз осознал, что он обессиленно цепляется за прутья, подобно боксеру, виснущему на веревках, огораживающих ринг.
– Но ведь все-таки нет ничего странного в том, что человеку порой может привидеться именно то, о чем он долго и упорно думает, - смущенно заговорила девушка, словно оправдываясь.
– Да и кто бы мог подумать, что еда, которую ты дал мне может оказаться настоящей. То есть, я хотела сказать, откуда мне было знать, что это была еда? Я убежала, то потом все-таки не смогла удержаться от того, чтобы не откусить кусочек. Ведь это пахло настоящей едой и было так вкусно, что я съела все до последней крошки.