Мир «Искателя», 1998 № 03
Шрифт:
Хоппер заявил, что ему ванна не нужна.
— Ну, детка, так себя не ведут, — с упреком сказал Блэнд. — Сегодня утром тебе полагается выглядеть красивым. В одиннадцать у нас официальный визит. Поговорить с тобой придет коронер Лессоуэйз. — Он бросил взгляд на меня и улыбнулся. — Он и с тобой поговорит. Члены муниципалитета каждый месяц приходят поглядеть на чокнутых. И не то чтобы они особенно прислушиваются к тому, что говорят им чокнутые, а вот приходят и иногда даже слушают. Только не вздумай попотчевать их своей историей об убийстве, детка. Все это они уже не раз
Он убедил Хоппера встать, и они вместе ушли в ванную. Меня оставили одного. Я лежал, уставившись на стену, и пытался пошевелить мозгами. Значит, придет коронер Лессоуэйз. Ну, это уже кое-что. По словам Блэнда, особого толку в том, что я обвиню доктора Сэлзера в убийстве Юдоры Дрю, не будет. Мое заявление покажется слишком притянутым за уши, зато я подброшу ему информацию для размышлений. Впервые с тех пор, как я оказался в этой ловушке, я ощутил некоторую надежду.
Я вдруг поднял глаза и увидел, что дверь медленно отворилась, однако в поле зрения никто не показался. Дверь отворилась и осталась открытой. Я подался вперед, чтобы выглянуть в пустой коридор, решив было, что дверь открыл ветер, но вспомнил, что, когда Блэнд и Хоппер вышли из комнаты, защелка щелкнула.
Я ждал, уставившись на открытую дверь и прислушиваясь. Ничего не последовало. Я ничего не слышал, а поскольку знал, что дверь кто-то открыл, меня вдруг охватил какой-то подспудный страх.
Прошла, как мне показалось, целая вечность, прежде чем я вдруг услышал шуршание бумаги. В абсолютной тишине оно прозвучало, как удар грома. Затем увидел движение, и в комнату вошла женщина.
Она остановилась в дверях, в одной руке бумажный мешок, в глазах отсутствующее выражение. Женщина смотрела на меня, как на пустое место, а ее рука шарила в мешке. Да, это была она, как пить дать: та самая пожирающая сливы женщина, более того, она их и сейчас ела!
Мы долго смотрели друг на друга. Челюсть у нее медленно и ритмично двигалась, пока во рту обрабатывалась слива. Женщина казалась такой же бодрой и счастливой, как корова, жующая жвачку.
— Привет, — сказал я и пришел в раздражение оттого, что мой голос прозвучал хрипло.
Ее толстые пальцы бросились в погоню за новой сливой, отыскали одну и извлекли ее на свет.
— Вы мистер Мэллой, нет? — сказала она столь же вежливо, как жена священника, встречающая нового члена конгрегации.
— Совершенно верно, — ответил я. — В прошлый раз мы не успели перейти на дружескую ногу. А кто вы?
Она пожевала, выплюнула косточку в ладошку, а затем переправила ее в бумажный мешочек.
— Миссис Сэлзер, кто же еще, — сказала она.
Я бы и сам мог об этом догадаться. Она просто не могла быть кем-то еще.
— Не хочу касаться личных вопросов, — сказал я, — но вам нравится ваш муж, миссис Сэлзер?
Отсутствующий взгляд сменился выражением удивления, которое в свою очередь уступило место уязвленной гордости.
— Доктор Сэлзер весьма тонкий человек. Другого такого во всем мире нет, — заявила она, выпятив мягкий круглый подбородок.
— Жаль.
Туманное выражение снова вернулось.
— Не понимаю, что вы такое говорите.
— А следовало бы. Если вашего мужа не посадят в газовую камеру, ему дадут двадцать лет. Такая уж мера за похищение и убийство.
— Какое еще убийство?
— По указанию вашего мужа была убита некая Юдора Дрю. Меня похитили, а напротив, через коридор, находится одна девушка, которую, я полагаю, тоже похитили, — Анона Фридлендер. Да еще сиделка Гэрни.
На толстом лице женщины заиграла лукавая усмешка.
— Он к этому не имеет никакого отношения. Он считает, что мисс Фридлендер — одна моя подруга, которая потеряла память.
— И я полагаю, он считает, что и я ваш друг? — съязвил я.
— Ну, не то чтобы друг, но друг одного моего друга.
— А как же Юдора Дрю?
Миссис Сэлзер пожала плечами.
— Тут вышла незадача. Она требовала денег. Я послала Бенни урезонить ее, ну, а он слишком погорячился.
Я почесал подбородок ногтем большого пальца и уставился на нее. Я скорее почувствовал, нежели поверил, что она говорит правду.
— А где сиделка Гэрни? — спросил я.
— О, с ней произошел несчастный случай, — сказала миссис Сэлзер и снова заглянула в мешок. Она вытащила сливу и предложила ее мне. — Попробуйте? Очень полезны, когда лежишь в постели.
— Нет. Забудем о сливах. Что с ней случилось?
— О, она поскользнулась, когда спускалась по пожарной лестнице. Я засунула ее в машину, но она, по-моему, сломала шею. Не знаю, почему, но она, похоже, очень боялась меня.
Я сказал с огромным напряжением в голосе:
— Что вы с ней сделали?
— Оставила в каких-то кустах на песке. — Она отправила в рот очередную сливу, сделала неопределенный жест в сторону окна. — Где-то там, в пустыне. А что я еще могла сделать?
Я пробежал пальцами по волосам. Либо она сумасшедшая, либо я.
— Это вы позаботились о том, чтобы я попал сюда?
— О да, — сказала она, прислонясь к притолоке. — Видите ли, доктор Сэлзер не разбирается в медицине и в душевных болезнях, зато я разбираюсь. У меня когда-то была большая практика, потом что-то произошло. Не помню уж, что именно. Доктор Сэлзер купил это заведение для меня. Он делает вид, будто всем тут заправляет, но фактически вся работа лежит на мне. Он всего лишь номинальная фигура.
— Да нет, — не согласился я. — Он подписал свидетельство о смерти Макдоналда Кросби. Он не имел на это права. У него нет диплома.
— Вы ошибаетесь, — спокойно сказала она. — Свидетельство подписала я — так уж вышло, что у нас одинаковые инициалы.
— Но он лечил Джэнет Кросби от злокачественного эндокардита, — сказал я. — Так мне заявил доктор Бьюли.
— Доктор Бьюли ошибся. Когда девушка умерла, доктор Сэлзер случайно оказался в доме Кросби, выполняя одно мое поручение. Он сказал доктору Бьюли, что лечила ее я. Доктор Бьюли старый человек, да и глуховат. Он не так понял.