Мир колонизаторов и магии: Практика
Шрифт:
— Я не могу точно утверждать, но эта астролябия была у барона Гарсия с того момента, как он поступил в академию, а значит, он смог её сохранить ещё по пути к нам. Его отца называли Навигатором, он был славным и известным моряком, и погиб в море. Возможно, ему удалось каким-то образом её сберечь и это их семейная реликвия.
— Возможно, не буду спорить. Остались ещё несколько вопросов к этому барону, но их лучше задать лично, если он вернется, конечно, живым из той морской дыры, в которую попал.
— Я думаю, что он погиб.
—
— Ну, что же, думаю, все вопросы мы выяснили. Я вас больше не задерживаю, Андреас, — проговорил ректор и Андреас де Элисондо, тяжело поднявшись, вышел из кабинета.
Эти воспоминания пронеслись ураганом в голове декана факультета морской инквизиции, и он снова перевел взгляд на зажатый в руке пергамент с гербовой печатью. После получения этой бумаги, следующий разговор происходил снова в том же кабинете, но теперь здесь присутствовали деканы всех факультетов, примостившись, кто где, в огромном кабинете ректора духовной академии.
— Ну, вот мы с вами снова встретились, Андреас, и мне приходится вызывать вас из Кадиса уже второй раз за этот год, — проговорил ректор, с саркастической улыбкой глядя на декана. — Но, на этот раз повод гораздо более радостный, чем тот, ради которого мы собирались ранее. Ваши пропавшие студенты нашлись, и не просто нашлись, а ещё и принесли славу академии, не покривлю душой, при этом, ей совершенно незаслуженную.
Вы помните наш с вами разговор, коллега.
— Как будто бы это было вчера! — отозвался Андреас.
— Превосходно, я передам вам это письмо, после того, как мы обсудим его, и вы, от лица всей нашей академии, и по их прибытии, наградите обоих баронов. Со всей торжественностью, и как вам будет угодно, ведь ваш факультет отделяется от нашей академии, и этот выпуск, скорее всего, будет последним. Да и учатся ваши студенты всего четыре года, из которых один является практикой, в отличие от студиозов всех остальных факультетов.
Вы будете подчинены Морской Коллегии напрямую, и она будет вплотную работать с вами. Тем не менее, в знак признания безусловных заслуг перед Испанией и её королём, мы выделяем из нашего фонда двести реалов. Разделите их между награждёнными поровну, или как считаете нужным, мы отдаём это на ваше усмотрение. Встретьте ваших студентов по их прибытии, и препроводите, вместе со всеми, для сдачи экзаменов в Толедо, не позднее десятого июня сего года.
— Слушаюсь! — склонив голову в лёгком поклоне, ответил де Элисондо.
В комнате повисла звенящая напряжением тишина. Обе женщины — декана, с застывшей маской безразличия и вежливости на лице, внимательно смотрели на Андреаса, никоим
— Ну, вот, вроде бы и всё. Передайте баронам, при встрече, что их оружие находится у нас. Я вас больше не задерживаю. Деньги вы получите у казначея, жду вас с нетерпением, с вашими воспитанниками.
На этом разговор был окончен, и декан факультета морской инквизиции, в ярости закусывая ус, получил двести реалов у казначея, больше походивших на подачку. После чего он вышел с территории академии, вне себя от злости, с силой захлопнув за собою калитку, и лишь пыль, поднятая копытами его коня, плотной стеной накрыла улицу, прилегающую к академии.
Отложив письмо, декан размышлял, чем можно наградить этих отчаянных и живучих баронов. Настоящие морские псы, нет, не псы — волки! Он сам был не богат. Его жалованья хватало только на то, чтобы содержать семью и небольшое поместье. А потому, от себя он мог бы добавить ещё сотню, но это, всё равно, были крохи.
И, тем не менее, нужно было как-то наградить обоих, и он предложил сброситься на награду всем студентам. Откликнулись все, отдав, кто сколько смог. На эти деньги были куплены два серебряных кольца, изображающих собаку, с факелом в зубах, на фоне парусника.
Но деньги собирались не на стоимость колец, а на оплату работы сильного мастера артефакторики, чтобы он сделал из обычных предметов магические артефакты. В частности, предсказывающие шторм в море, раз оба так некстати попали в бурю, из-за чего и начались их приключения. К моменту прибытия баронов, кольца успели сделать, и факультет к встрече непутёвых студентов был полностью готов.
Сойдя на берег, мы с Алонсо направились в сторону навигационной школы, но, не успев выйти с территории порта, были захвачены врасплох группой встречающих.
— О! Бароны! Где вы были? Пиратов ловили? А чего нас не позвали? Или вы нежить, и поэтому вам всё нипочём? А страшно было биться с пиратами? А русалки там были? А у них, есть…? А они…? А, правда, что…?
Град множества вопросов, как пулемётный выстрел, пробил нам мозги навылет, заставив оторопеть. Первым не выдержал барон, но, вместо того, чтобы послать всех, он неожиданно сказал. — А пошли пить в кабак?
— А пошли! — раздались радостные вопли, и вся толпа завернула в самую дорогую таверну «У Хуана». Ну, держись, Хуан, мы сейчас будем пить, и будем гулять. Кто-то кинул целый реал уличному мальчишке, чтобы он добежал до навигационной школы и позвал нашего декана, указав, куда ему нужно прийти, чтобы поучаствовать в праздновании.
Поначалу мне претила безудержная попойка, но потом, втянувшись, я орал здравицы, вместе со всеми, шлёпал деревянной кружкой по столу, потому что все глиняные были уже перебиты, а оловянные погнулись от наших молодецких ударов. А после прихода декана, вообще потерял всякие берега.