Мир колонизаторов и магии
Шрифт:
— Что вы делаете? — разозлившись, спросил я у него.
— А ты не видишь?
— Вижу, вы даёте ему шанс… шанс умереть, и помочь тем самым пиратам!
— Да ты, парень, совсем обнаглел, ты… Он стал вставать, бросив иголку с ниткой.
Наставив на его грудь саблю, я сказал. — Если вы хотите, чтобы он не умер от заражения крови и гангрены, вы должны залить его рану ромом. Алкоголь убьёт всю гадость и очистит от грязи, чтобы в ране не завелись черви, это я доходчиво объясняю? И выпить рому матросу надо больше, чтобы облегчить боль. Это ясно?
— Если ты такой
Вместо ответа, обильно смочив ромом обрывок парусины, я приложил его к свежей ране, обмывая её от грязи и запёкшейся крови. Матрос пронзительно взвыл, теряя сознание, но дело было сделано. И мы уже вместе с коком стали дальше делать перевязки и зашивать раны. Точнее, он зашивал, а я перевязывал раны. Наступила ночь, и оставшиеся матросы из команды, кто не был ранен, приступили к ремонту такелажа, зарифив половину уцелевших парусов.
Хосе де Ломо, хромая, расхаживал по палубе, командовал и думал о том, что им очень сильно повезло. Чудеса, как есть, чудеса! В том, что им могут встретиться пираты, он нисколько не сомневался, но надеялся проскочить незамеченным, а в случае обнаружения — попытаться уйти от них, как он это проделывал не раз.
Но годы никому не идут впрок, и старое потрепанное судно, с характерным названием «Чудеса», еле смогло спастись от гибели. Абордаж пиратами был проведён мастерски, и если бы не усилия юнги-навигатора Эрнандо, который смог неведомым образом разъединить корабли, неизвестно чем бы это всё закончилось.
Мальчишка, по прозвищу Филин, кем бы он ни был, чувствовал и море, и его корабль. По-другому, и старый моряк это отчётливо понимал, он просто не смог бы сделать того, что сделал. До этого случая Хосе намеревался заплатить мальчишке в Испании не больше ста пятидесяти реалов, да и это было очень много. Но произошедшие события заставили капитана посмотреть на юнгу по-другому.
За излишнюю жадность море спрашивало всегда, и со всех: и с торговца, и с обычного мореплавателя. А уж того, кто смог увести корабль с абордажа, следовало достойно наградить. Но денег у капитана действительно было очень мало. Так чем же наградить мальчишку?
— Эй, Эрнандо?! Иди сюда!
Эрнандо, ремонтируя паруса, бросил своё занятие и подошёл на зов.
— Ты достойно сражался, малыш, я видел, как ты метко стреляешь! Кто тебя научил этому?
— Жизнь, — коротко ответил я.
— Жизнь… Эх, жизнь и не тому научит, — согласился капитан.
— Ну, раз ты так метко стреляешь, то тебя надо наградить. Согласен? — и капитан усмехнулся своему риторическому вопросу. — Не многие умеют делать это так ловко, как ты. Да и, по правде говоря, торговому моряку этот навык ни к чему. Мы просто вынуждены это уметь, как и размахивать абордажной саблей. Но мы, прежде всего, моряки, а потом уже воины… всё же, пойдем, посмотрим трофеи, что понравится — всё твоё!
Подойдя к сваленным в кучу трофеям, я вместе с капитаном стал рассматривать конфискованное добро, сразу заприметив пару хороших пистолей и кожаную перевязь, сделанную специально под них. Перевязь была залита кровью, но меня это уже не смутило.
Засунув найденные
Капитан, наблюдая за манипуляциями, не возражал против приобретения мною трёх пистолетов, и даже дал мне специальные мешочки для пуль и пороха. Я был доволен, поход только начался, а у меня уже было солидное вооружение, которое я бы ни за что не смог купить, если бы остался в Гаване.
— Эрнандо, я вижу, ты доволен, к своей сабле подбери и нож. У тебя вроде были метательные ножи, где они?
Хотел бы я знать, где они. В ответ я только пожал плечами.
— Вот, ты убил их вожака, у него была сабля, нож и стилет. Сабля тебе не подойдёт, да она уже старая и плохого качества. Широкий тесак не намного меньше сабли, тоже тебе не подойдёт. А вот стилет, думаю, будет в самый раз.
Взяв из рук капитана изящный стилет, с фигурной рукоятью и длинным и тонким жалом, я согласился, и забрал его себе, повесив на пояс. После чего ушёл отмывать от пятен крови полученное от капитана трофейное имущество.
Во всех приобретённых мною трофеях не было и капли магии. Меня это удивляло. Мир магический, а проявлений магии почти нет, или мне это только кажется? Взяв руки трофейный пистоль, я стал его внимательно рассматривать. Он был похож на тот, который я нашел в рундуке умершего навигатора. Порох на его полке поджигался искрами от удара курка по кремню.
А вот два других пистоля, более простых на первый взгляд, были уже совсем другой конструкции. Общий их вид был таким же, но вот порох воспламенялся уже не кремнем, а странного вида кристаллом, который давал не искру, а короткий язычок пламени, как на зажигалке.
Это было намного удобнее, чем кремневый замок. У этого пистолета не должно было быть осечек, а это уже давало гарантированное преимущество в бою перед противником. Кристалл был магическим, что-то вроде миниатюрного, но сильного артефакта.
Еще раз осмотрев приобретенные трофеи, я решил было поспать, но заняться собою мне не дали. Ночью меня разбудили и отправили вычислять, где мы находимся, и искать правильное направление к берегам Испании. Поднявшись на палубу, я оказался во власти мрачной ночи, изрядно насыщенной туманом.
Туман клубился везде, море словно парило им. Этот мистический, или магический, не знаю, как правильно сказать, туман обволакивал всё вокруг. Маленькие капельки пресной воды конденсировались на деревянных частях корабля, на канатах, на хлопающей на ветру парусине, показывая, кто сейчас здесь хозяин.
Сквозь густые клубы тумана временами мелькали тусклые звезды, и пробивался слабый свет луны. Неразличимый в темноте ночи, старый барк шумел растрёпанными в сражении снастями, скрипел мачтами, хлопал парусами и смердел плохо отмытой после абордажа пролившейся кровью.