Мир не для слабых женщин (Танец со смертью, или Вернуться и Простить)

Белозерская Алена

– Устраивает! – обрадовалась Маша.

– Можно посмотреть и другие варианты, – предложила девушка.

– Нет! – вскричала Маша. – Не стоит тратить время на поиски, я сделала выбор.

– Уже идет посадка. Но не беспокойтесь, вы успеете.

Маша улыбнулась ей, такой доброжелательной и мягкой, потом, вспомнив о сдержанности представителей скандинавских народов, опустила голову, чтобы не смущать девушку своим уж слишком игривым поведением. Через пятнадцать минут она позвонила Симе, сообщила ей номер рейса и с сильно бьющимся от волнения сердцем

подошла к стойке, за которой стояли стюардессы компании «Finnair».

– Добро пожаловать, – сказала одна из них и протянула руку, попросив подать ей билет и паспорт.

В течение всего полета Маша смотрела в иллюминатор и считала минуты до приземления, но, когда стюардесса объявила, что самолет идет на посадку, она испытала внезапный страх. В груди ее словно разлился огонь, кровь прилила к лицу. Маша наклонилась вперед и уткнулась лбом в колени.

– Все в порядке? – услышала она над собой чей-то голос и подняла голову.

– Да.

– Может, вы хотите воды? – спросила стюардесса, нахмурившись при виде красного лица Маши.

Кто-то, сидевший сзади, наглым тоном потребовал, чтобы и ему принесли что-нибудь выпить, но стюардесса повернулась к нему и величественным голосом произнесла, что в здании аэропорта имеется множество кафе, где подают прекрасный кофе и другие напитки. Менее чем через минуту она вернулась с бутылкой негазированной воды и салфетками и подала все это Маше.

– Вам действительно уже лучше?

– Не беспокойтесь. Спасибо, – Маша отпила несколько глотков воды и вновь взглянула в иллюминатор.

Пройдя таможенный досмотр, она вышла в огромный зал и остановилась. Вокруг нее сновали люди, но двигались они словно в замедленной съемке, как-то карикатурно и нарочито нелепо. Смешно переступали ногами, размахивали руками и, главное, страшно шумели. Маша потрясла головой, картинка перед ее глазами на миг смазалась, но все быстро пришло в норму. Люди задвигались с обычной скоростью, только вот громко разговаривать не перестали.

Маша огляделась по сторонам, ища глазами Максима. Вспомнив, что он похож на нее, она обратила внимание на светловолосых мужчин с темными глазами. Потом достала из кармана снимок Максима, который взяла с собой, – его дала ей учительница из Калининграда, и всмотрелась в его улыбавшееся лицо. Как она могла забыть, что у Максима темные волосы? Она ведь не раз рассматривала снимок и знала каждую черточку его лица. Кто-то мягко дотронулся до ее плеча, Маша повернулась и замерла. Напротив нее стоял черноволосый мужчина в кожаной куртке. Он улыбался.

– Здравствуй, – сказал он, обняв ее за плечи.

Она не могла шевельнуться. Уткнулась лбом в его плечо и тихо спросила:

– Ты – Максим?

– Вот глупая! – рассмеялся мужчина, отодвинулся и посмотрел на Машу. – Да. Я – Максим.

– Здравствуй, – прошептала она, крепко обхватив его за шею.

– Не плачь, солнышко, – Максим подхватил ее за талию и приподнял над землей. – Идем, я оставил на стоянке машину. Мань, – позвал он сестру, которая все еще обнимала его, – ну же, отпусти

меня.

– Я помню, – Маша пораженно уставилась на него. – Ты звал меня так в детстве! Я помню! – еще громче повторила она и усилием воли подавила рыдания. – Да, идем.

Максим поднял ее чемодан с ремнем, отряхнул его и повесил на плечо. Обнял Машу за талию и повел ее к выходу. Дорога к дому Максима заняла чуть больше часа. Во время пути они молчали, перебросились лишь парой общих фраз, но Маша радовалась тому, что брат иногда дотрагивался до ее руки или бросал на нее короткие радостные взгляды. Несмотря на хорошее настроение, Маша чувствовала себя такой усталой, что не могла пошевелить языком, пила минеральную воду, которую ей в самолете принесла стюардесса, и рассматривала окрестности.

– Ты давно живешь в Милане? – наконец, спросила она.

– Уже два года.

– А до этого где жил?

Максим протянул руку и ласково погладил ее по щеке.

– В Мадриде.

– И все? Я думала, ты весь мир исколесил. – Она улыбнулась. – Смешной способ ты придумал, чтобы сообщить мне, где находишься. Если бы не моя подруга, я ни за что не догадалась бы!

Маша удивилась, как быстро он лавирует в потоке машин. Проехав по длинному проспекту, Максим свернул направо, выехав на маленькую, но оживленную улицу. Было еще светло, но в кафе – Маша насчитала не менее десяти – уже горели огни, а на столики, стоявшие на тротуарах, поставили свечи в стеклянных подсвечниках.

– Как здесь красиво… тепло… – прошептала она. – Где твой дом?

Максим пригнулся к рулю и указал рукой куда-то вперед.

– Это рядом, – сказал он, припарковавшись возле трехэтажного здания. – Хорошо, что место свободно, иначе мы еще час искали бы, куда пристроиться.

Маша вышла из машины и осмотрелась.

– Душ и отдых? – спросил Максим, открыл багажник и вытащил ее чемодан.

– Не совсем, – усмехнулась она. – Душ, а потом прогулка и разговоры до ночи. Или до утра.

Максим крепко обнял ее и прижал к себе:

– Считаю, что тебе следует отдохнуть. Ты выглядишь усталой.

– Я сидела в автобусе, потом в двух самолетах и потом – в твоей машине. У меня вся задница затекла. Я хочу прогуляться!

Откинув голову, Максим рассмеялся.

– Как давно я не слышал русской речи, – сказал он. – Соскучился. Но что же мы стоим на улице? Идем в дом.

– Ты один живешь?

– Чаще всего – один, – вновь улыбнулся он. – Уверена, что не хочешь отдохнуть?

– На сто процентов.

– Тогда беги в душ, я сварю кофе, а потом мы поужинаем в кафе за углом. Там подают чудную пасту. – Максим пропустил Машу в квартиру и слегка подтолкнул ее вперед, потому что она застыла на пороге, не решаясь войти. – Не смущайся. Это теперь и твой дом.

Маша прошлась по его апартаментам. Две спальни, две ванные комнаты, большая гостиная с огромной барной стойкой. Ей понравилась атмосфера его квартиры: она была какой-то свободной и легкой.

– Твоя спальня – справа, – сказал Максим.