Мир-о-творец

Ланцов Михаил Алексеевич

Крепость, возведенная из довольно крупных камней, для защиты покоя Новгорода. Крепкая. Весьма и весьма. Во всяком случае ковыряли орудия, присланные шведским королем орудия, ее стену долго и мучительно. Совсем камни не поддавались.

Однако пробили.

Обвалили небольшой участок стены.

Попытались его взять штурмом.

Но получилось то, что обычно и получалось в такой ситуации. Пока палили – противник возвел за будущим проломом подковообразную баррикаду. И, сунувшись туда, наемники шведские умылись кровью. Из русских фитильных аркебуз можно было

палить на такую дистанцию вполне уверенно. Так что, фактически, нападающие попали в огненный мешок перекрестного огня.

Хуже того.

На прилегающие к пролому участки стены забрались защитники, которые кидали вниз камни. Крайне неприятные и весьма крупные. Конечно, стальные шлемы сильно подсобляли, но получить булыжником в один-два килограмма по голове – удовольствия мало. Даже если голова прикрыта сталью. А ежели не по голове? По тому же плечу. То совсем беда…

В общем – атака захлебнулась.

Дымовую завесу перед атакой, как делал Андрей, дабы выкурить защитников с позиций, они поставить не догадались. Про такой прием они не ведали, да и не принято так было в те годы. Посему остались ни с чем. А ближайшей ночью после провалившегося приступа, стену начали потихоньку восстанавливать. Выкладывая камни обратно. Чтобы затруднить новый штурм. Частью выкладывая. Частью же пуская на укрепление подковообразной баррикады.

Да – крепость маленькая.

Но держалась она на удивление стойко. И командир наемников не знал, что с ней делать. Время уходило. Порох, доставленный людьми короля для орудий, они уже пожгли в основном. И по сути им оставалось лишь стоять в осаде.

Сколько?

Вопрос.

С запасами провианта, судя по всему, у защитников все было хорошо. Гарнизон Орешка усилил Ладогу. Из-за чего в целом его хватало. Даже с учетом потерь. А вот у самих наемников с порохом и провиантом все выглядело не ладно. Корабли, которые должны были доставить новые порции снабжения не явились. А имеющиеся запасы подходили к концу. Равно как и звонкая монета…

– Дождь… опять дождь… – сплюнул и мрачно произнес старинный товарищ и помощник командира этой кампании наемников.

– Дождь не может идти вечно, – заметил командир артиллеристов, француз из некогда приличной, но обедневшей семьи. Пыхнув при этом трубкой. Табак был еще редкостью. Но он старался им разживаться, чтобы поддерживать определенный «дымный» имидж. Орудия ведь тоже дымят… Широкополая же шляпа спасала трубку от намокания.

– В этом дожде мы можем утонуть, – утерев с лица теплые капли, ответил командующий. – Сколько у нас осталось жратвы?

– Лето, – пожал плечами артиллерист. – Можно наставить силков. Здесь много леса и много дичи, полагаю. Да и рыбалкой заняться не помешало бы.

Командующий смерил его недовольным взглядом, но промолчал. Говоря про жратву, он держал в уме деньги. И прекрасно понимал – что-то пошло не так. То ли в шведской казне как обычно закончились деньги. То ли еще что-то случилось. Сидеть тут, отрезанным от всего мира – удовольствия мало. Тут ведь вокруг даже селений нет. Не с кем поговорить. Не у кого что-то узнать…

– Командир, –

подбежал, шлепая ногами по лужам, один из бойцов. – К нам гости.

– Гости? – удивился командующий. – Кто такие?

– От Царя.

– Много их?

– Подъехало к нам немного. Несколько десятков. А так – черт их разберет. Погода – дрянь. Дальше пары-тройки сотен шагов и не видно ничего.

Немного помедлив он направился на переговоры. Не сильно хотелось, но появление представителей Царя говорило о новом объеме проблем. Вряд ли эти гости явились сюда просто так или в одиночестве. И то, что войска не видно не значит, что его нет.

Подошли небольшой толпой.

Их ждали всадники.

Группа.

Лошади довольно мелкие. Во всяком случае по сравнению с теми, какие употреблялись в германских землях аристократами. Но о любви местных к плохим коням они знали. Во всяком случае, слышали. Дескать, на Руси, как и на Литве хороших лошадей не сыскать. То ли их жители этих земель не любят, то ли еще что-то. Но не суть. Они просто приняли это как данность, хоть и не поняли. Так что в отношении коней здесь перед ними ничего нового не проявилось.

А вот доспехи удивились.

Старший красовался недурно украшенным османским зерцальным доспехом. Командир как-то с османами сталкивался, будучи в найме у Императора Священной Римской Империи. И видел – что да как носят воины Великой Порты. И узнал сразу, популярные у их командиров доспехи. В то время как его спутники выглядели… странно…

У части из них были необычные кирасы, словно скованные из поперечных полос металла. У части – странные доспехи из небольших пластинок, очевидно связанных как-то между собой. Причем что кирасы, словно братья-близнецы, что доспехи из мелких пластинок. Как и шлемы. Слишком единообразно.

Всадники были вооружены длинными тонкими копьями, которые упирались в ток. Что позволяло избегать слишком глубокой посадке в седле и оставляло изрядную свободу маневра. Мало-мало, но он понимал в коннице и оценил этот шаг. Ценный и довольно удобный.

И у всех всадников, кроме копий и больших каплевидных щитов имелись еще и рапиры. У всех. Поголовно. Тяжелые боевые рапиры с мощными клинками и развитыми гардами. Это выглядело крайне странно. Во всяком случае сталкиваясь ранее с литвинами да поляками командир такого не наблюдал. Да и про Русь слышал, будто бы сабли очень ценят. Но нет…

Иван Шереметьев смог для своей свиты выторговать у Марфы некоторый комплект хорошего снаряжения. И не только свиты. Весь отряд поместного войска, который он собрал в поход получил нормальное снаряжение. Ну, относительно, конечно…

Помещики то поиздержались во время двух выездов Царя к Смоленску. Кто-то лошадей потерял. Кто-то еще чего. А тут раз – и на блюдечке им преподнесли дары. Точнее не дары, а плату, дабы они службу несли царскую не менее года с момента ее получения, не отлучаясь на дела поместные. В зависимости от дара. Некоторые, упакованные с нуля – до трех лет должны были службу нести неотлучно. С Царя требовалось лишь одно – кормить их.