Мир-о-творец
Шрифт:
Особняком стояли так называемые обливные ядра – кованные железные, облитые свинцом для повышения качества геометрии. Дорогие, сложные, проблемные… Их если и употребляли, то крайне редко. В том числе и из-за того, что при том уровне развития техники и технологии обеспечить более-менее вменяемую центровку железного ядра в свинцовой оболочке не представлялось возможным. Из-за чего почти что каждое такое ядро являлось своего рода эксцентриком. Посему накоротке било сильно. Из-за лучшей обтюрации, по сравнению с обычным железным.
Андрей же в своих Львах применял железные литые ядра. Он их выплавлял в купольной персидской печи из бракованного фосфористого железа. Оно все равно для поковки не годилось. Получалось отливать такие ядра довольно медленно из-за небольших размеров печей. Муторно. Зато очень качественно в плане геометрии. И кардинально дешевле кованных. И ладно кованных – даже каменных.
Понятно, что после отливки приходилось срубать литник и зашлифовывать этот участок на точильном круге с ножным приводом. Да и вообще производилась некоторая доводка ядра по лекалу. Но в целом это особой квалификации не требовало и позволяло получить ядра со стабильной геометрией и малыми допусками. А много ли их требовалось на два Льва? Даже от пары сотен на ствол спина не надломится. Как и от трех…
Вот их Андрей их и приказал калить.
Больше демонстративно. Потому что не был уверен, что, расширившись от нагрева, они влезут в ствол. Ведь Львы изготавливались по концепции Грибоваля и обладали довольно скромными зазорами за счет более точной геометрии.
Хотя, конечно, тут можно было играть, подбирая варианты. Раскаленные полностью не влезут? Так дать чуть остыть. Один черт – температура будет оставаться приличная. Достаточная для того, чтобы деревянные конструкции загорелись. Тем более, что тут не корабли XIX века с их бортами в метр-полтора толщиной, где такие ядра в отсутствии воздуха могли лишь тлеть, ежели не пробили их насквозь…
Иоанн Васильевич вошел с каким-то бешенным видом к Анастасии.
– Все вон! – рявкнул он.
И девицы, что окружали Царицу, выпорхнули. Слишком уж Государь выглядел раздраженно и пугающе.
– Что случилось? – спросила Анастасия, после того как прикрыла дверь за последней выбежавшей особой.
– Голубя мне со Смоленска прислали. Оказалось, что наших голубей для связи они попридержали. Тех, что я по совету Андрея там повелел держать.
– И что голубь? Что за послание?
– Резня в городе. Андрей подошел к стенам и грозит его спалить дотла, если они всех, кто повинен в измене мне не изведут. Всех до последнего.
– А много их?
– Да кто знает? – нервно дернув плечом ответил Царь. – В городах всегда есть разные партии. Эти за этих, те за тех. Ежели наша сильна, то супротивная помалкивает и уступает. Ну и наоборот. А тут – всех, кто против – под нож. Если перебежали
– Может это и правильно… – тихо произнесла Анастасия.
– Правильно?! – взвился Царь. – Это не по-христиански! Почто он столько крови православной льет?! Злодей!
– Они нарушили данную тебе клятву. И сдали город без боя.
– И что?! Резать за это?!
– А кому к присяге он оставшихся подводит?
– Требует, чтобы мне присягнули. В той записке сказано, что Киев, Орша и прочие города по Днепру уже мне присягнули. И везде Андрей вырезал всех сторонников Сигизмунда.
– Оу…
– Чудовище! Кровавое чудовище! Разве ж так можно?!
– А как можно? – холодно спросила Анастасия. – Если бы он не подоспел тогда – нас бы убили. А все из-за доброты твоей богобоязненной. Если бы он не вырезал тогда Шуйских да их сторонников – они бы, как Андрей удалился, все одно нас сгубили. Али сомневаешься? И тебя, и меня, и детей наших. Неужели ты забыл признания, какие на дыбе их подельнички давали?
– Но не резать же людей так бессердечно… и в таком множестве…
– А как с ними поступать?
Иоанн Васильевич недовольно зыркнул на жену.
– Ты я вижу недоволен тем, что Андрей тебе под руку новые города подводит. Считай весь Днепр весь. А с ним и левобережье, пусть и не сразу. Его делами твоя земля прирастает. А ты недоволен. Не понимаю я тебя. – покачала она головой.
– Его делами. Не моими.
– И что?
– Он издевается! Ты разве не понимаешь?
– Да в чем он издевается!?
– Я тут словно его местоблюститель…
– Ваня, ты дурак? – тяжело вздохнув, спросила Царица.
– ЧТО?!
– Андрей может и сложный человек… опасный… но окромя меня и его у тебя более в этой жизни друзей настоящих и нет. Сколько раз он мог взять твой трон? Сколько? Но не взял. Потому что тебя ценит. Сколько он рассказывал тебе, что нужно делать? Ответь. Многое ты из того, что он сказывал выполнил. Он с тобой как дитем возится. Как с младшим братом. Оберегает. Защищает. Наставляет. Помогает тебе державу своим детям оставить славную. А ты?
– А я ничтожество… если тебя послушать… – хрипло и очень тихо прошептал Царь, в диком раздражении глядя на жену.
– Мы все перед ним ничтожество. – устало вздохнула она. – Мудрость того, кто вернулся с того света ни чета нашей. Он что дождь или снег. Стихия. Непреодолимая.
– Я так не могу… – как-то сгорбившись, произнес Иоанн Васильевич.
– Ты – Царь. Твоя власть – крепка. У него уже своя держава. Чего ты не можешь? Просто пережди эту стихию. Дождь не может идти вечно. И как он уйдет обратно в Царьград продолжай править.
– Царь милостью Императора…
– Ну что за вздор? Он ведь не требует от тебя признать его старшим братом. Он просто помогает.