Мир-о-творец

Ланцов Михаил Алексеевич

Сюда, к полю, он выехал с частью своих командиров. В том числе и артиллеристами.

– Около трехсот двадцати саженей [6] , – тихо произнес Император, сверяясь со своими записями в блокноте. Там он давно, еще два года назад составил таблицу относительных высот типовых предметов на разном удалении. В самой зрительной трубе он сетку сделать не смог, однако, «на глазок» наловчился определять дистанцию довольно прилично. – Добьют?

– Если начнем выходить – по нам палить станут и добьют. Да и даже тут по нам могу добить.

6

В 1557

году Андрей продавил в Московском царстве единую систему, созданную по аналогии с СИ через связь фут-гривна. Ради чего пришлось слегка откорректировать ряд привычных мер и ввести новые. В ней сажень равнялся 184,8 см. То есть, дистанция в 320 саженей равнялась 591,36 м.

– Да? – удивился Андрей. Он просто уже подзабыл дальность фальконетов. – Отчего не стреляют?

– Так нас немного. Цель малая. Даже если в двадцать стволов ударят – могут не попасть. С фальконетов, а ежели я не путаю, у супостатов именно они, столь далеко не бьют.

– Но если мы начнем выходить они откроют огонь?

– А бес их знает. – пожал плечами артиллерист.

Император кивнул.

И вместе со своим сопровождением удалился.

– Что у него там за палка в руках была? – спросил командир швиссов.

– Зрительная труба, – ответил один магнат, стоящий тут же.

– Чародейство какое? – напрягся Сигизмунд.

– Почем я знаю? Сказывают, что у него есть труба такая, зрительная. Смотришь в нее – и видишь далекое так, словно оно рядом. О том много кто болтает.

– И насколько далеко в нее видно? – поинтересовался швисс.

– Не ведаю. Болтают, будто он эту трубу особливо для Крестового похода изготовил.

– А что еще он для похода специально изготовил?

– Что знал – сказал, – отморозился магнат.

Этот ответ напряг швиссов намного сильнее, чем слова о зрительной трубе. Ну разглядел их неприятель. И что? Толку то с этого? Пока все козыри в этой партии находились у них на руках…

А час спустя началось шоу.

Из перелеска вывалились веселой гурьбой сипахи и черкесы. После чего рассыпавшись редкой и весьма просторной лавой пошли в атаку.

Прямо на фальконеты.

Шагом.

Поначалу во всяком случае.

Артиллеристы, уже зарядившиеся к тому времени, открыли огонь. Но оно был в целом малополезен. Практически беглый залп из более чем семидесяти легких орудий почти не навредил рассеянной конной лаве. Только трех всадников удалось выбить. Двух – прямыми попаданиями в лошадь, одного – опять-таки через поражение лошади – ядро отскочило от грунта и подрубило его коню ногу.

Чтобы спасти расчеты орудий от вырезания командир швиссов выдвинул свою пехоту вперед. Да и шляхетская конница получила приказ – обозначить атаку. Просто чтобы отогнать эту стайку «назойливых мух».

Вполне обычный прием.

Впрочем, идущие в атаку сипахи и черкесы не стали входить в лобовое столкновение. Ибо сами – всего лишь обозначали атаку. Посему отвернули и спокойно начали отходить. Абсолютно безнаказанно. Ведь конница и пехота Сигизмунда вышли за батарею, не давая артиллеристам работать.

Они и так

бы ничего не сделал, так как перезаряжались довольно долго. И выдавали по выстрелу раз в две-три, а то и четыре минуты. Ведь в отличие от артиллерии Андрея у них не имелось картузов и прочих прелестей оптимизации более поздних эпох. Из-за чего и банить ствол требовалось тщательнее, и порох совочком загружать, утрамбовывая, и так далее. Мороки – вагон. Так что в лучшем случае они имели возможность лишь на пределе дистанции ударить разок. А это вряд ли бы имело лучший результат, чем первый залп.

Но и это лишь в теории.

На практике, выступившие вперед пехотинцы и всадники лишили артиллеристов возможности перезаряжать орудия. Да те и не стремились, перепугавшись и укрывшись за иными бойцами. Сразу после первого залпа.

Сигизмунд и многие другие командиры сразу же бросились наводить порядок в войске, которое столь нехитрым образом пришло в расстройство. Швейцары то как выдвинулись вперед, так и отошли. Быстро и в относительном порядке.

А вот шляхта отличилась… Все-таки феодальное войско – это едва управляемая трагедия. До людей донесли, что они лишь обозначают атаку. Однако какое-то их количество слегка увлеклось и бросилось в погоню. Иные же устроили давку и едва не затоптали артиллеристов. В общем – красота.

Когда же Сигизмунд и остальные вернулись свое внимание к южному фасу поля, там уже развернулась артиллерия Императора. В центре стояли два Льва. А крыльями от них – сорок семь османских кулеврин.

Да и обратили они внимание как?

Львы начали стрелять.

Бах! Бах!

Слитно ударили эти два 12-фунтовых ствола. И их ядра ударили в землю прямо посреди всего этого столпотворения шляхты.

Чуть погодя к ним стали присоединятся иные орудия. По готовности. Но не как попало, а батарейными залпами. Где-то в три ствола, где-то в семь, где-то еще как.

Учитывая удобство перезарядки эти «бабахи» отправляли свои ядра очень часто. ОЧЕНЬ. Во всяком случае по местным меркам. Более того – они концентрировали огонь по конкретным целям, а не били – в ту степь.

Шуганув шляхту и ускорив ее отход за линию фальконетов, Императорская артиллерия затеяла дуэль с фальконетами. И уже с первых минут было ясно – для последних это фатальная история.

Они ведь все отличались малым калибром в какие-то один-два, край три фунта. А кулеврин у Андрея меньше шести фунтов и не было. Из-за чего близость попадания ядер аукалась куда сильнее. Даже просто в грунт. Да – не гранаты. Но взрывали грунт они неплохо, порождая немало вторичных поражающих элементов и норовя через это разбить фальконеты даже близким ударом. Против ливонцев также играла и скорострельность артиллерии Императора.

– Красота! – вполне благодушно произнес Андрей, наблюдая за происходящим из глубины перелеска.

По лесу же аккуратно продвигалась пехота. Стараясь укрываться деревьями от изредка залетающих туда ядер. Ядра в нем не летели слишком уж ладно. Относительно короткоствольные фальконеты не придавали своим снарядам хорошей начальной скорости. Из-за чего те плохо скакали по полю. И после двух-трех прыжков обычно успокаивались. Так что, в целом, пехота продвигалась относительно безопасно. И скрытно, что особенно важно.