Мир оранжевой акварелью
Шрифт:
— Сусанна… Больше некому, — покачав головой, выдохнула я. — Она у него безвылазно в доме живет.
— И что же получается: она монну Фелису и предупредила? — сошла на сдавленный писк подружка.
— Угу. Ведь, наверняка давно догадалась, в чьем кармашке лежит ее пропавший из шкафа платок… Дон Нолдо, и что теперь?
— А теперь, монна Зоя, — глянул он на меня чрезвычайно серьезно. — у меня к вам будет очень ответственный разговор… Монна Марит, вам Спо доверяют?
— Ну, да, — выдала та от неожиданности.
— Вот и отлично. Тогда, с вашего позволенья, я приглашу
— Ой, да, конечно… — развернувшись, состроила мне подружка рожицу. — идите.
— Марит, если что… ну, Симону.
— Вот еще.
— Марит?
— Ой, да иди уже. Гуляй.
И я пошла «погулять». Но, по сторонам старалась воспитанно не пялиться, хотя откровенно было на что. Ведь весь этот большой двухэтажный дом, выложенный из грубого серого камня, был ажурно облеплен балконами, террасами и тенистыми переходами в которых стояли в вазонах, горшках и просто вились по стенам цветы. Всюду были лужайки с ответвляющимися к ним дорожками и в радужных брызгах фонтаны. Мы же, пройдя по узкой аллее, вошли в шумящий под ветром парк. И только теперь дон Нолдо решил открыть рот. Нет, сначала он со вздохом сел на резную скамью:
— Присаживайтесь, монна Зоя. И скажите мне: вам здесь нравится?
— Да. Мне здесь нравится. Здесь только детского смеха не хватает. У вас внуки есть?
— Внуки? — удивленно повторил мужчина. — Нет. Моя единственная дочь, Орлет, с детьми не торопится. Она и замуж-то вышла недавно. И теперь «блистает». Это она так говорит, — и с явным удовольствием процитировал: «Папа, блеск интеллекта прекрасно заменяется блеском платья и драгоценных камней». Хотя, и с первым у нее проблем нет. Это я не хвалюсь. Она — не в меня, в покойную мать… А детям здесь, действительно, было бы хорошо. Я ведь землю эту купил только из-за того, что она особая. Вы ведь это заметили?
— Да. Мне и в долине, и у мессира Беппе было спокойно, но, здесь… — и, подбирая слова, огляделась по сторонам. — У меня все время такое ощущение, будто мне мама волосы мягко-мягко расчесывает. Ведет широкими зубьями по голове, по спине. И от этого хочется вдохнуть… и не дышать. Это глупо?
— Нет, — однако, оскалился он. — Это совсем не глупо. Ощущение материнской защиты. Эта земля, монна Зоя, она когда-то принадлежала накейо.
— А-а. Я так и думала.
— Благотворная энергетическая зона. О ней мало кто знает. Накейо — народ полузабытый. Бенанданти постарались. А я здесь питаю силы… — и теперь сам замолчал. — Я ведь очень болен, монна Зоя.
— Больны?
— И очень давно. Сначала пытался бороться. Долго, но, лишь злобу на бессилие магов и лекарей копил, а потом понял — всему есть своя цена. Значит, это — моя. За прежнюю жизнь. И тогда построил здесь дом. И прожил в нем уже пятнадцать, сверх трех отведенных мне светилами лет. Это — очень много.
— Дон Нолдо, чем вы больны?
— Я не заразен, монна Зоя, — улыбнулся он мне. — Просто сердце мое износилось и лихорадит весь организм. Ну, да, сейчас — не об этом. Это — лишь повод.
— Повод к чему? — прищурила я на солнце глаза.
—
— Это… о чем?
— О том, чтобы выйти за меня замуж, а, максимум, через пару месяцев, стать вдовой с титулом и здешними землями.
— Дон Нол…
— Монна Зоя, сначала выслушайте меня.
— Хо-рошо, — набрала я в грудь воздуха.
— У меня и кроме Ящерки есть другие угодья, в верховьях Трессы. Но, за неимением сыновей, они, после моей смерти отойдут к двум племянникам. Дочь свою я тоже не обделил. У нее в приданном — особняк в столице и земли недалеко отсюда. Что же касается этого места… Думаю, племянникам моим и Катии хватит. Орлет оно по закону не отойдет. Вам — тоже, если б я задумал вас удочерить. А вот, как вдове, благодаря последней поправке к Королевскому наследственному Кодексу, такое вполне реально. Если вы сомневаетесь в сроке моей кончины, то…
— Дон Нолдо! — едва не взмолилась я.
— Монна Зоя, пока помолчите… Так вот, мой многомудрый лекарь Клементе его вам обязательно подтвердит. А остальное, то тут… жизнь ваша личная никоим образом не изменится и я на нее посягать не стану. Вы мне и так, как дочь. Но, зато, став моею супругой, вы приобретете защиту и от бенанданти и от монны Фелисы. Да и сопернице вашей так легче будет воздать — со средствами и толковыми сыскарями. Один мой адвокат, сэр Корнеил, стоит половины Королевского суда. Уж я вам точно, монна Зоя, говорю. Но, даже не это — главное.
— А что? — по мне, так уж…
— Я хочу, чтобы вы кое-что в этом парке увидели, — поднялся он, опершись на трость, со скамьи. — Пойдемте, — и первым пошел по аллее. — В своем рассказе о посещении нашего именитого магистра, вы упоминали главный материковый храм Вананды. Помните?
— Да, — нагнала я его через пару шагов. — Так, а он…
— Именно, досточтимая монна. Именно здесь он когда-то и был. Но, к сожаленью, бенанданти от него камня на камне не оставили. И я бы его восстановил, как одну из стел, вы ее еще сможете посмотреть, но… Мне, монна Зоя было очень жаль ради этого избавляться от… Вы его… видите?
— Я его… вижу…
Мало того, я его… узнаю. Мое, трижды являющееся в видениях дерево. Стоящее в центре выкошенной поляны в стороне от уважительно расступившихся дубов. И это была яблоня. Старая, с серым корявым стволом и когтями сухих торчащих ветвей. Хотя, на некоторых из них еще зеленела жизнь и даже… Нет, я не ошиблась… Это дерево уже отцветало. И ветер гонял по траве мелкие пожелтевшие лепестки… Мама моя.
— Ей лет триста, не меньше, — задрав кверху голову, огласился дон Нолдо. А в этом году она, вдруг, решила неожиданно зацвести… Как вы думаете, монна Зоя, почему?.. А теперь скажите мне: разве это не справедливо, вернуть эту священную землю ее законному обладателю? По мне, так выше справедливости нет. И, если вы согласитесь, на что я искренне уповаю, непременным условием моим станет передача права собственности на нее вашему и мессира Виторио сыну. Естественно, когда он станет большим… Монна Зоя, вы меня слышите?..