«Мир Приключений» 1977 (№22)
Шрифт:
Да, ракетница! Ведь если бы здесь не было мамы с Шурой, она бы дала сигнал, прилетел бы всего-то один бомбардировщик — и двадцати оккупантов как не бывало!
И Оля решила пойти на хитрость.
— Знаешь, тетя Наташа, хорошо бы нам всем к тебе переехать. Тут мы одни, в лесу, так страшно! — Оля принялась доить Катьку. — Давай укутаем маму и Шуру потеплее и отвезем на санках в Андреевку. А?
— Чего ж мы больную и ребенка мучить будем? Время такое-неизвестно, где человек уцелеет. Да и ждать недолго осталось. День, два, и наши придут. Потерпим уж.
— Все потерпим да потерпим, — заворчала
— Что ты говоришь? — не расслышала тетка.
— Ладно, говорю, потерпим, — посмотрела на нее Оля потухшими глазами. — Пойдем. Я картошку из подпола буду доставать, а ты постоишь рядом. А то мама меня одну не пускает. Поужинаем потом.
Лезть в подполье — значит идти в столовую. Но Наташа, по совету Евдокии Павловны, туда не пошла (женщина молодая, красивая, а там гитлеровцы), осталась за узенькой перегородкой. II поразилась бесстрашию племянницы. Кто-то из солдат одной ногой стоял на краешке люка. Оля подошла, постучала по его сапогу и махнула рукой. Немец молча отошел. Девочка открыла люк, спустилась в подпол. И очень долго там возилась.
«Мешок целый, что ли, она набирает?» — с раздражением подумала Наташа.
Осторожно выглянув из-за перегородки, молодая женщина заметила, что солдаты куда-то собираются. Сердце ее сжалось от волнения — не совсем ли уходят? Отступают, может?
Немцы увязывали какие-то кульки, а один, с тонкими лычками на погонах, в толстой пилотке с отвернутыми бортами, все торопил их. И тут Наташа сообразила: они собираются в баню! Ей даже крикнуть захотелось:
«Да что ж вы, изверги, на век здесь устроились? Вам пятки смазывать пора, а вы — в баню?!»
И так нехорошо стало на душе, что она, забыв, зачем здесь стоит, вернулась в комнату.
А Оля не спешила вылезать из люка. Еще когда заходила с ведром в столовую, она увидела Вальтера. В подполе она уползла в темноту и внимательно слушала, стараясь перевести себе слова «главного».
Завтра они пойдут в наступление. Возможно, до самой Москвы помыться не удастся. Русская столица стоит того, чтобы победители вошли в нее чистыми. А здесь недалеко есть большая баня. Рудольф уже натопил ее. Надо выйти на шоссе, на той стороне, немного в глубине леса — и вы на месте.
Вальтер шутил, он был доволен: им повезло с этой находкой. Знаменитая русская баня умножит боевой дух солдат фюрера.
Оля так и не положила в ведро ни одной картошки. И как только немцы ушли, выпрыгнула из люка, раздетая помчалась в сарай.
Ракетница дрожала в замерзшей руке. Девочка поддерживала ее второй рукой, стараясь впотьмах выпустить ракету так, чтобы она повисла точно над лукашинской баней.
Наконец яркий зеленый фонарик вспыхнул по ту сторону шоссе над лесом, ненадолго застыв высоко в небе. Оле показалось, что уже слышен гул самолетов, сейчас начнут рваться бомбы. Она бросила еще теплую ракетницу в сено и стремглав помчалась домой. На крыльце девочка обернулась. Зеленая ракета, медленно угасая, опустилась вниз. Но никаких самолетов не было. Гудело, оказывается, у нее в ушах. А в лесу, в кромешной тьме, царила обидная до слез тишина.
Значит, и вторую ракету никто не увидел. Никто не откликнулся на ее зов. А немцы вымоются, придут обратно, и опять будут пить какой-то там шнапс, и горланить свои песни,
Руки девочки бессильно повисли, по щекам потекли горячие слезы, и дышать стало невыносимо тяжело.
Чтобы мать не увидела ее плачущей, она снова полезла в подполье и машинально принялась набирать картошку.
Дверь маленькой комнаты открылась, и Наташа громким шепотом позвала:
— Оля!
Она вяло откликнулась. Потом добавила:
— Иди сюда. Они все ушли.
Наташа приблизилась к краю люка, сердито спросила:
— Ты уснула, что ли, там?
— Нет. Я слушала их разговоры. Они отправились в баню. Завтра утром пойдут в наступление…
Наташа не проронила ни слова. Она едва успокоилась после того, как поняла, что немцы не собираются «смазывать пятки». А тут — наступление!..
Молодая женщина опустилась на пол, свесила ноги в люк и ждала, что скажет еще племянница. Но та молча выбралась из подпола с ведром картошки. Молча захлопнули они люк и печально посмотрели друг на друга.
В это время дверь с террасы открылась, и на пороге возник Вальтер. Увидев Наташу, он заулыбался и галантно склонился в полупоклоне.
— О! Какой фройляйн! Дэвушка. Русска дэвушка само шён [8] в мире! — коверкая слова, пытался он изъясняться по-русски. — Зи есть швестер? [9] — повернулся Вальтер к Оле. — Их шпрехе руссишь нихт. Абер ихь ферштее руссишь. Шпрехен зи битте дойч [10] . Могите унд по-русски.
8
Прекрасный.
9
Вы сестры?
10
Я по-русски не говорю, но понимаю русский. Говорите, пожалуйста.
Оля подняла ведро и направилась к своей комнате. Наташа последовала за ней. Вальтер проворно схватил обеих за руки, потянул обратно.
— Нихт уходийть! Ихь зер скучайть! — Глаза его были просящими.
Оля выдернула руку, взяла за локоть тетку и злобно сказала:
— Ишь какой! По-русски пробуешь болтать!
Вальтер что-то понял: или ее слова, или недобрый взгляд. Он хотел возразить, а может, оправдаться, но тут раздался взрыв. И следом за ним — второй. Немец бросился на пол, потянул за собой и Наташу с Олей.
Взрывы были не сильные. Не то что Витины мины под фашистскими танками или снаряды «катюши». Даже уцелевшие в рамах стекла не дрогнули. И все-таки Вальтер очень испугался. Он первым вскочил на ноги, привычно отряхнул шинель и в страхе спросил:
— Вас ист дас?
Оля, встав с пола, пожала плечами. Откуда она знает, что это такое?
— О! — вдруг схватился Вальтер за голову. — Майне зольдатен! Русска банья! — и выскочил из дома.
Оля, решив, что по ее сигналу вылетел, наконец, бомбардировщик и ударил по «скоплению немцев» в бане, завизжала от восторга и помчалась к своим.