Мир приключений 1981 г.
Шрифт:
— Мы стараемся, — виноватым голосом сказал Киреев. — Но дело непростое.
«Мы все стараемся сегодня, — думал капитан, глядя на проплывающую внизу дорогу. — Мы все очень стараемся и идем в хорошем темпе. Истины пока нет. Она закрыта домыслами, как небо тучами. Но мы найдем то, что ищем, — после самого долгого дождя обязательно бывает хорошая погода». Все это нравилось Зеничу. «Все это по мне, — сказал он себе. — Так точнее. И ночь без сна, и свистопляска под облаками, то, что счет километрам ведешь на сотни, а времени — на минуты, и встречи, и
— Степное, — прерывая раздумья капитана, прокричал пилот.
Зенич посмотрел вниз — село было маленьким, несколько десятков одинаковых аккуратных домиков вдоль дороги.
— Садимся, — крикнул он и для убедительности ткнул вниз рукой.
— Понял, — кивнул пилот.
Сели в том месте, где прерывалась посадка, отделяющая дома от дороги, — здесь был въезд в село. Это было шумное зрелище, но никто не вышел на него поглядеть. Убаюканное мерным шумом дождя, лежало перед ними село Степное, и где-то здесь, если верить документам рейса, жила одна из пассажиров. Симпатичная блондинка. Четвертая.
«С чего начать? — прикидывал капитан. — Зайти в один из домов и спросить? Когда ближайшие соседи — всего лишь несколько десятков семейств, должны же они знать, кто, куда и зачем отсюда уезжает».
Распахнув дверку кабины, он спрыгнул и обнаружил, что стоит на асфальте. Въезд в село был асфальтирован и дорожка вдоль домов тоже. Зенич пересек дорожку и открыл калитку ближайшего дома: Метрах в пяти от аллеи, соединяющей калитку с домом, стояла большая будка. Пес, если он был в будке, наверное, дремал, и капитан беспрепятственно прошел к дому. Постучал.
Появилась сумрачная баба. Спросила:
— Чего?
— Извините, это Степное?
— Степное, — сказала баба, с подозрением глядя на Зенича.
— Я ищу женщину, которая уезжала в Южное и сегодня ночью вернулась, — изложил капитан свое дело.
— А фамилия как?
— Не знаю.
— Тогда и я не знаю, — сказала она, всем своим видом давая понять, что не намерена продолжать разговор.
«Безнадежно, — решил Зенич. — Интересно, они тут всегда такие или только по дождливым субботам?»
— Ну, а власть у вас есть? — спросил он.
— Какая власть?
— Сельсовет.
— Второй дом налево.
Возвращаясь к калитке, он чувствовал на себе ее взгляд. «Крутая женщина, — думал он. — А вдруг собаку спустит?»
На фасаде второго дома слева не было никакой вывески, и капитан решил, что ошибся. Но вывески не было ни на соседнем доме, ни на доме рядом, и он вернулся к тому, на который указала женщина. Дверь дома неожиданно распахнулась, навстречу шагнул невысокий, плотного сложения мужчина с висячими в пол-лица усами, в дождевике и спросил в точности как баба:
— Чего?
— Здесь сельсовет?
— Здесь, — сказал мужчина. — А вы
— Извините, товарищ капитан, — сразу подобрел мужчина. — Не ждали мы гостей. Ваш вертолет?
— Наш.
— Отлично стала милиция работать! Председатель здешнего сельсовета Марыганов, — наконец догадался представиться мужчина. — Прошу в дом.
— Я спешу, товарищ Марыганов, — сказал капитан. — Поговорим здесь. Меня интересует молодая симпатичная женщина. Блондинка.
— Блондинка? — хитро улыбнувшись, переспросил председатель. — Так бы сразу и говорили. Симпатичных блондинок в наличии имеется три. Учительница, жена агронома, тоже агроном, и заведующая магазином, она же продавец. Заведующая как с утра укатила продукты получать, так еще не вернулась. Учительница в школе, агрономша в поле…
«Что ты мелешь?» — подумал капитан, а вслух спросил:
— Какое поле?
— Это я так, для рифмы, — пояснил председатель. — Грешен. Люблю другой раз в разговор рифму вставить. Вообще-то агрономша теперь дома. И учительница тоже.
— Женщина, о которой идет речь, приехала сегодня ночью на автобусе из Южного, часа в три. Мог ее кто-нибудь видеть?
— В такое время вряд ли. Вот разве что сторож…
— Какой сторож?
— Дед Марк. Магазин сторожит. Магазин — вон он… — Председатель показал. — А напротив как раз остановка автобуса.
— Где сейчас сторож?
— В магазине, где ж ему быть. Он там и живет, при магазине.
— Проводите, пожалуйста.
Магазин находился метрах в двухстах от сельсовета — традиционный сельский магазин, где продавалось все. На двери висел большой замок.
— Нам не сюда, — сказал председатель. — Нам с другой стороны.
Они обошли дом и, перешагивая через разбитые деревянные ящики, валявшиеся повсюду, приблизились к обитой железом двери, которую пересекал по диагонали массивный железный брус.
— Закрыто, — констатировал Зенич.
— Это для виду, — успокоил председатель. — И для продавщицыного спокойствия, чтоб дед не сбежал. Он изнутри дверь открыть никак не может.
— Ну, а замок?
— Днем это бутафория, — пояснил Марыганов. И добавил весело: — Кому надо, тот знает. — Он открыл замок, выдернул нижний конец бруса из паза, отвел брус в сторону, распахнул дверь и пригласил: — Прошу!
Они вошли и попали в затхло-темный мир. Прямоугольник двери был единственным источником света в помещении, служившим, по-видимому, складом.
— Где же ваш дед? — спросил капитан.
— Здесь, — ответил председатель. — Никуда не делся.
В дальнем углу кто-то зашевелился, и сиплый голос спросил:
— Тебе чего, Ермолаич, бутылку?
— Брось свои шутки, дед, — мрачно сказал председатель. — А ну выдь-ка, дело есть.
В углу еще долго кряхтели, потом, осторожно ступая, из темноты возник и приблизился ветхий безбородый старичок лет восьмидесяти, в фуфайке, в валенках, но без шапки.
— Ружье где? — пугнул его председатель. — Почему без ружья?