Мир Приключений 1990 г.
Шрифт:
— Не делай из меня дурака, — по-взрослому ответил Сергейка и стеганул прутом молодую березку. — Ты очень чего-то перепуганный.
— Ну смотри… — Андрей почувствовал себя неловко под его насмешливым взглядом, но, чтобы не признать превосходства Сергейки — этого он допустить не мог, — строго приказал: — Держи язык за зубами! — И, не ожидая ответа, погнал Серко.
Они спустились в Змеиный яр. Теперь, оборачиваясь, Андрей видел только Сергейку, — наверно, Филипп припал к спине Вороного, уклоняясь от веток ольхового
Кони шли осторожно, Серко перестал фыркать и подрагивать шкурой. Он вытянул голову, будто мог увидеть что-нибудь в лесном мраке, и настороженно прижал уши.
Тропа пошла вверх, кустарник поредел, мальчик ударил коня босой пяткой, но конь вдруг остановился и захрапел, будто кто-то метнулся ему навстречу. И в этот момент темноту прорезал тонкий луч фонарика. Андрей невольно поднял руки, прикрывая глаза ладонями.
— Стой! — приказали из леса сердито. — Стой, стрелять буду!
Андрей опустил руки, натянул повод, придерживая коня, и ответил неожиданно тонким голосом:
— Так стоим же, разве не видите?
— Кто такие? — вышел из кустов высокий, огромный человек в фуражке, с автоматом на груди. Осветил всадника фонариком. — Чего здесь шляетесь?
— Да в ночное! — Андрей постепенно начал приходить в себя. — На Дубовую поляну.
— Поворачивай! — высокий перевел луч на Белку, потом на Вороного. Сказал восторженно: — Кони же хорошие какие! — Схватил Серка за повод, конь захрапел и присел на задние ноги, но высокий не выпустил повод, похлопал коня по морде. — Чьи такие хорошие кони?
— Из Острожан мы, — ответил Андрей, — а кони, может, слышали, Северина Романовича, если знаете…
Высокий выпустил повод.
— У доброго хозяина и кони добрые, — сказал с уважением. — Так чего вас из Острожан сюда занесло? Прошу пана, скажи-ка!
— Там уже луга вытоптаны, а на Дубовой поляне трава! — объяснил Андрей. — И болот нет.
— Трава везде трава, — пробурчал высокий недовольно. — Приказано не пускать.
— Почему это? В лесу места уже мало стало?
— Сказано — не пускать! — выступил из-за высокого еще один, с карабином за плечом. — Ну-ка, поворачивай!
— Выходит, даром десять верст гнали? — В голосе Андрея появились плаксивые нотки. — Коней не напасем, дядька будет ругаться!
— Иди ты со своим дядькой… — начал бандеровец, но первый одернул его:
— Потише! Не слышал, что острожанские? Жмудь, наверное.
Он не договорил, но Андрей понял, что высокий знает о родственных отношениях Коршуна, и решил идти напролом:
— Сегодня утром был у нас дядя Кирилл, он не говорил, что нельзя в ночное.
— Кирилл Жмудь твой дядя? — спросил высокий. — Почему же сразу не сказал? А кто с тобой? — Снова включил
— Свои, острожанские, — успокоил его Андрей.
Высокий выключил фонарик. Приблизился к Андрею, сказал почему-то шепотом, будто кто-то мог подслушать:
— Вы там будьте внимательны, если появится кто-нибудь, сообщите нам, прошу пана.
— Кто теперь в лесу? — недоверчиво спросил Андрей. — Кроме ваших, никого нет.
— До сих пор, может, и не было никого, а теперь могут быть всякие… Если увидите кого, то быстро сюда или в бывшее лесничество, что за Дубовой поляной! Понял?
— Хорошо! Сделаем, как приказываете!
— Северину Романовичу поклон… — Высокий отступил, давая ребятам дорогу. — Скажешь — от Фрося Ивана Васильевича, они знают, из Подгорцев мы…
Андрей отпустил повод, и Серко легко вынес его из Змеиного яра. Мальчик придержал коня: теперь тропинка стала шире и можно было ехать рядом с Филиппом.
Спросил с гордостью:
— Ну, как я его?
— Дай бог, — засмеялся Филипп. — Принял тебя за Гришку!
— Теперь мы свои люди у бандер. Слышал о лесничестве?
Филипп кивнул.
— Вы с Сергейкой разведите костер, а я там осмотрюсь.
— Сергейка и сам управится.
— Не дело маленького бросать.
— Конечно, не дело, — вздохнул Филипп. Андрей понял его.
— Я останусь с Сергейкой, а ты пойдешь к лесничеству. Смотри только, чтобы не сцапали!
— Меня сцапают?! Да я весь в отца!
— А он как волк по лесу ходит… — добавил Андрей, улыбнувшись. — Знаю, что скажешь. Но ведь твой отец не хвастун…
— Я хвастун? От такого слышу!
— Ладно, не горячись. К лесничеству подбирайся с острожанской стороны, где не ждут.
— Там хлев старый остался, — раздумчиво сказал Филипп. — Они небось сена туда натаскали и спят, а один сторожит.
— Эти, видишь, не спали, — обернулся Андрей в сторону Змеиного яра. — Если тебя задержат, сошлись на Фрося. Мол, он сказал: в лесничестве коршуновская засада.
— Да наплету чего-нибудь, — сказал Филипп и вдруг засмеялся тихо и уверенно: — Отбрешусь!
Они уже подъехали к Дубовой поляне. Спутали лошадей, пустили пастись.
Андрей с Сергейкой пошли за хворостом. Филипп постоял немного — уже жалел, что сам напросился идти в лесничество: не потому, что боялся бандеровцев, — был уверен, что ему ничего не сделают, в крайнем случае задержат до утра, но было жутко идти одному по лесу, где в чащобе, наверно, водились лесовики и русалки. Филипп знал, что они никогда первые не трогают людей, и все же было страшно, да еще сыч завел свое монотонное “пу-гу, пу-гу”.
“Сыча испугался?” — подтолкнул он сам себя. Вырезал из орешника крепкую палку и неслышно скользнул в кустарник. Решил добраться до лесничества по балке, образованной небольшим ручьем.