Мир Приключений 1990 г.
Шрифт:
Короче, по его мнению, Зайцева неплохо было бы чем-нибудь привадить.
На следующий день Ремизов заглянул в номер Зайцева чуть ли не с утра. Роберт говорил по междугородной. Речь шла о заграничной поездке. От имени Виленского Зайцев сказал, чтобы вместо Сергея Николаевича в делегацию включили его заместителя.
— Ты очень занят? — спросил Антон у референта, когда тот закончил разговор.
— До двух свободен. — Роберт посмотрел на часы. — Патрон отбыл на встречу в облисполком.
— Отлично! — обрадовался
— С утра-то! — ужаснулся Зайцев. — Да патрон меня…
— Можешь взять себе минералку, пепси или лимонад…
Немного поколебавшись, Роберт согласился.
По дороге солист “Альбатроса” осторожно стал расспрашивать о Виленском. О его работе Зайцев ничего определенного не сказал. Лишь упомянул, что Сергей Николаевич — член коллегии.
— А что он за мужик? — продолжал интересоваться Антон. — Суровый?
— С чего ты взял? — вопросом на вопрос ответил референт.
— Ну, как я понял, не пьет, никаких других вольностей… Жена небось строгая?
— Похоронил три года назад, — вздохнул Роберт. — Жили душа в душу.
Солист “Альбатроса” задумался. У него тут же родилась идея: когда Зайцев со своим шефом придут в ресторан ужинать, так, невзначай познакомить его с какой-нибудь симпатягой. Понравится Виленскому — хорошо, нет — придумают что-нибудь другое.
— Попробовать, конечно, можно, — после некоторого колебания одобрил предложение референт.
Вечером Сергей Николаевич и Зайцев ужинали, как всегда, в ресторане “Прибоя”. Антон на правах приятеля Роберта Ивановича был представлен Виленскому. Вскоре он подсел к их столу с девушкой. Сергей Николаевич был к ней внимателен, но, как только закончил ужин, тут же распрощался и покинул ресторан.
Неудача не обескуражила заговорщиков. Вторую попытку они сделали через день. И опять Виленский не проявил к новой девице никакого интереса.
— На него не угодишь, — вздыхал Ремизов, когда они с Зайцевым гуляли по Молодежному проспекту, одной из самых красивых улиц города. — А ведь это были лучшие кадры!
— Канашки славные, ничего не скажешь, — согласился референт. — Но… Ты уж извини, сразу видно, что голытьба… По-моему, именно это его и отпугивает. Понимаешь, патрону вечно надоедают просьбами, жалобами. Тому помоги, того устрой, третьему денег дай…
— Понимаю, старик, понимаю, — кивал Ремизов.
— Неужели у тебя нет такой знакомой, чтобы, ну… Чтобы не было в глазах безнадеги? Из солидной, обеспеченной семьи?..
— Дай подумать, — сказал Антон, перебирая в голове всех девушек, которых знал.
Осенило его, когда они поравнялись с четырехэтажным домом солидной довоенной постройки. Здание утопало в зелени акаций.
— Заглянем тут к одной, — предложил Ремизов, решительно направляясь к подъезду.
Зайцев последовал за ним.
На первом этаже Ремизов
— Антоша? — удивилась она. — Привет!
— Привет! — расплылся в улыбке Ремизов. — Вот гуляли, решили забрести на огонек…
— Милости прошу, — распахнула двери девушка.
— Знакомься, Нинон, — представил Зайцева Антон. — Роберт. Из Москвы.
— Очень приятно, — протянула руку хозяйка. — Нина. Проходите.
Гостиная, куда они вошли, поражала роскошью. Старинная резная мебель красного дерева, шелковая обивка на диване и бархатные портьеры, малахитовый столик под бронзовым канделябром, напольные часы выше человеческого роста, камин, уставленный дорогими фарфоровыми безделушками, текинский ковер с тусклым звездчатым орнаментом почти во весь пол комнаты, переливающийся хрусталь на люстре, картины со следами патины на полотне, что говорило об их подлинности. В углу стоял кабинетный рояль “Стейнвей”.
— Кофе? — предложила Нина, усаживая гостей на диван. Она была чуть выше среднего роста, неплохо сложена.
Красавицей ее назвать было нельзя, но женственность и какая-то удивительная мягкость в линиях лица, а также живые глаза делали ее привлекательной. Ей было около тридцати лет. Для невесты, прямо скажем, возраст критический.
— Как, старик, насчет кофе? — спросил Антон Зайцева.
— Спасибо, не будем утруждать хозяйку. Вот если бы чего-нибудь холодненького…
— Боржоми?
— С удовольствием, — согласился Роберт. Нина вышла.
— Резюме? — осклабился Ремизов, кивнув на дверь, за которой она исчезла.
Зайцев неопределенно пожал плечами.
Нина вернулась с подносом индийской чеканки, на котором стояла запотевшая бутылка и два фужера.
Попивая ледяной боржоми, Антон вел “светский” разговор — о южноморских сплетнях, о погоде и других малоинтересных вещах.
Зайцев молчал. И это его молчание интриговало хозяйку. Она бросала на него любопытствующие взгляды, все ждала, когда же он заговорит, но, не дождавшись, стала сама расспрашивать, в каком санатории он отдыхает и нравится ли ему город.
Роберт ответил коротко: приехал с патроном по делам и отдыхать, в общем-то, нет времени.
Когда Нина снова вышла за чем-то, он шепнул Ремизову:
— Попробуй пригласить сегодня вечером…
— О’кей, проверну, — заверил его Антон.
Вернулась хозяйка. Зайцев, сославшись на занятость, вежливо распрощался, сказав, что надеется еще встретиться. Антон позвонил в гостиницу через час.
— Порядок, старик! — весело сказал он Зайцеву. — Правда, пришлось поработать…
— Родина тебя не забудет, — шутливо откликнулся Роберт. На самом деле Антону особенно трудиться не пришлось.