Мир Приключений 1990 г.
Шрифт:
— Хайям… Персия.
Мажарова смутилась и, чтобы сгладить неловкость, поспешно подсунула Сергею Николаевичу тарелочку с осетриной.
— Не беспокойтесь, Ниночка, я сам…
— Ну, хорошо, чувствуйте себя как дома.
— Спасибо. Соскучился я по домашнему уюту, — с чувством произнес Виленский. — Я даже стал забывать, что это такое… Гостиницы, рестораны, самолеты… Калейдоскоп лиц, стран…
— Ух как здорово! — не выдержал Антон. — Так хочется повидать свет!
— Все имеет свои хорошие и дурные стороны, — произнес Виленский. — Кстати, не думайте, что там молочные
— Конечно, — кивнула Нина. — Но когда живой свидетель…
— Уверяю вас, это скучно…
— Все равно расскажите, — потребовала Нина. — Интересно…
— Ну о чем? Как один мадридский миллионер поселился в пещере? И что он охотится с первобытным луком? И носит вместо одежды шкуру?
— Во дает! — вырвалось у Антона. — Чокнутый, что ли?
— Вероятно, не без этого, — улыбнулся Сергей Николаевич.
— А кто же ведет его дела? — поинтересовалась Нина. — Или забросил все?
— Представьте себе, нет. Раз в месяц возвращается в город, в свой офис, дает нужные указания — и снова в пещеру… Или вот еще. Один лондонский бармен пролежал под землей в гробу шестьдесят один день…
— Неужели?! — ужаснулась Нина. — Для чего же?
— Реклама, — пожал плечами Виленский. — Двигатель бизнеса…
Полина Семеновна, которая стояла возле чуть приоткрытой двери, чтобы не пропустить ни слова из разговора за столом, вошла в комнату.
— Рыбу подавать? — обратилась она к Нине.
— Несите, — ответила та.
Воздали должное кулинарному искусству тети Поли — форель была выше всяких похвал, о чем Виленский не преминул сказать бывшей наезднице.
Антон снова заговорил о загранице. Сергей Николаевич признался, что там его охватывает ностальгия, и он каждый раз с радостью возвращается домой.
После рыбы была подана жареная курица. Потом — кофе. Сергей Николаевич попросил Антона спеть.
— Хорошо бы что-нибудь ваше, южноморское, — прибавил он.
— Сделаем! — весело откликнулся Ремизов. Настроив гитару, он запел.
Мелодия были игривая, Виленский развеселился.
— А что, недурно, — смеялся он. — Очень даже недурно.
В прихожей раздался звонок. Затем послышался женский голос и голос Полины Семеновны. Хлопнула входная дверь, и в комнату зашла тетка. Нина спросила, кто приходил.
— Крюкова, соседка, — буркнула Полина Семеновна. — Странные люди, все им нужно знать… Кофе еще сварить?
Не успела Нина ответить, как зазвонил телефон. Нина сняла трубку, потом благоговейно протянула ее Виленскому.
— Сергей Николаевич, вас…
— И тут нашли, — вздохнул он.
Он некоторое время отвечал по телефону “да” или “нет”, затем несколько раздраженно сказал:
— Замминистра не министр, может подождать… А машину пришлите к гостинице. — И положил трубку.
— Покидаете нас? — огорчилась Нина.
Сергей Николаевич посмотрел на часы и спокойно произнес:
— К
Уходя, Виленский со всеми сердечно попрощался, нашел теплые слова и для Полины Семеновны, сказав, что так вкусно готовила лишь его мама
Вольская-Валуа была покорена.
— Вот это мужчина! — сказала она, оставшись вдвоем с племянницей (Ремизов ушел вслед за Виленским). — Манеры, культура, обхождение — все как в прежние времена!
— Я же вам говорила, говорила! — радовалась Нина.
— Да, на современных вертопрахов он не похож, — подтвердила Полина Семеновна.
— Скажите, а как он ко мне, а? — допытывалась Нина. — Нравлюсь я ему?
— С одной стороны, цветы, ваша прогулка на катере… — Тетя Поля задумалась. — А с другой…
— Что с другой? — насторожилась Нина.
— Влюбиться в таком возрасте… — Вольская-Валуа покачала головой. — Тем паче в наше время. Девицы теперь такие распущенные. Если уж у нас в Южноморске такое творится, представляю, что делается в Москве! — Она помолчала. — Впрочем, в жизни всякое бывает. Не надо торопить события, милая. И действуй с умом. Не вздумай первая бросаться ему на шею. Дай надежду, обласкай…
— Ах, тетя Поля! Легко вам говорить! Ведь времени в обрез!.. Вдруг он завтра уедет?
Вольская-Валуа развела руками:
— Что поделаешь? Если у него серьезные намерения, скоро вернется… А сейчас давай убирать…
И пошла на кухню.
— Господи! — донесся вдруг из коридора ее голос.
Нина выскочила из комнаты. Полина Семеновна показала на стенной шкаф в прихожей.
На вешалке висел забытый Виленским пиджак.
— Как же это он! — воскликнула Нина.
— Голову ты ему вскружила, вот и забыл, — улыбнулась Полина Семеновна.
— Надо срочно отнести в гостиницу! — сказала Нина, снимая пиджак с вешалки и перекидывая через руку.
Вдруг из внутреннего кармана выпали какие-то книжечки и мягко шлепнулись на ковровую дорожку. Нина нагнулась, но Полина Семеновна опередила ее.
— Записная книжка с телефонами, — произнесла Вольская-Валуа. — Интересно, много в ней телефонов женщин…
— Тетя Поля, — запротестовала Нина, — это некрасиво!
— А красиво будет, если у него там, в столице, целый гарем? — сказала Вольская-Валуа, листая странички с фамилиями и телефонами. — А что, и в самом деле, кажется, человек порядочный. Посмотри, — протянула она записную книжку племяннице, но та смотреть не стала, хотя и сгорала от любопытства.
— Я верю Сергею Николаевичу, — как можно спокойнее заявила Нина.
— Да ты только взгляни, какие у него тут телефоны: вот Водолазов Семен Семенович — министр, а это Верхоянский — заместитель председателя комитета… Чувствуется масштаб… А это что такое? Ба, да это же его сберкнижка! — воскликнула тетушка. — Посмотрим, какие у него накопления.
— Тетя Поля! Неприлично…
— Неприлично, милая, воровать, — ответила тетка поучительным тоном. — А посмотреть… Надо же знать, ради чего стараться. Теперь-то он шишка. Впрочем, это ничего не значит. Говорят, министры и те получают всего семьсот рублей в месяц. В наше время это разве деньги? А если вдруг дадут по шапке?