Мир смерти против флибустьеров
Шрифт:
— Ну ладно, ладно, продолжай. Что же это?
— Я скажу. Но ты пойми, идея еще действительно не дозрела. Приведу тебе несколько примеров, но их пока можно считать чисто теоретическими. Во Вселенной есть почти все. Если хорошенько поискать. Машина времени. Дубликаты любой материи, включая живую и разумную. Средства омоложения. Портативные устройства для гиперпереходов. И так далее. Пойми: идея моя еще очень сырая, но я хочу, чтобы ты тоже над нею думал. Ведь толчок этим мыслям дал мне именно ты, Генри. Похитив меня, ты впервые приобрел
Мета смотрела на Язона с ужасом. С ее точки зрения, он разбалтывал недопустимые вещи. Робс слушал с захватывающим интересом. Казалось, он сейчас выдохнет: «Во, круто! Прямо как по видику!» А Долли смотрела мимо Моргана в стену и глаза ее с каждой секундой зримо мутнели, будто она стремительно пьянела или засыпала. Словом, процесс пошел.
— Ты не зря провел это время на планете, — оценил Морган. — Я буду думать над твоими идеями.
— Спасибо, Генри Однако пойми, теперь-то мне точно нужно знать, чем ты уже владеешь из нематериальных ценности. Точнее, чем владеет Сгарик Сус. Что гакое, черт возьми, этот аукснис жверис!
— Я не смогу тебе помочь сегодня, — проговорил Морган странным замогильным голосом и надолго замолчал.
Язон метнул быстрый взгляд на Долли, но та и без него уже поняла, что наступает кульминационный момент. Глаза ее из изумрудно-прозрачных сделались буквально малахитовыми, даже разводы какие-то темные на радужке проступили. Неужели Морган не замечает этой странности?
Но Морган, похоже, не замечал уже ничего. Он как будто впал в глубокий транс. Молчание сделалось гнетущим. И тогда главарь флибустьеров вдруг произнес четким, бодрым, но совершенно не своим голосом:
— Язон, поговори об этом со своим капелланом. На Джемейке есть традиция: жених и невеста имеют право задать несколько очень откровенных вопросов своему капеллану. И тот обязан ответить честно. Поговори. Капеллан, как и все буканьеры, знает про Старика Суса. А сейчас... К столу, к столу, к столу!..
В огромном праздничном зале все смешалось. Бокалы, кубки, подносы, свечи, мужчины, женщины, блюда, бутылки, пьяные, трезвые, господа, слуги, витальеры, флибустьеры, серебро, золото... В глазах рябило. Затеряться было предельно легко. Найти кого-то — безумно сложно. Об этом и мечтал Язон, но вначале (убедившись, что Морган уже достаточно далеко) он прошептал:
— Долли, Долли, ну что? Говори быстрее!
— Его мысли очень трудно читать. Безмерно трудно, — как-то очень по-взрослому ответила девушка совершенно измученным голосом. — Их кто-то блокирует.
— Может, он сам? — предположил Язон.
— Не знаю. Больше похоже на постороннее вмешательство.
— Это уже очень важная информация. И все же, Долли. Он знает, где Старик Сус, кто он такой? Знает ли он, наконец, что такое аукснис жверис?
— Да, — сказала Долли почти уверенно. — Но он действительно не может сказать этого нам. Действительно
— Извини меня, девочка. Я не знал, что будет так трудно.
— Это наша общая работа, — откликнулась она опять очень по-взрослому.
— И последнее, — Язон посмотрел на нее виноватыми глазами. — Что это был за странный совет?
— А это не он дал вам совет. Это кто-то другой внутри него, и потому мне кажется, что совет хороший. Морган сейчас не помнит, что именно сказал. Но скорее всего через какое-то время вспомнит. Так что поспешите, сэр...
Она могла бы и не произносить последних слов.
— Долли, кто бы ни спросил обо мне, даже если Мета, говори, что я где-то тут. Поняла?
Девушка кивнула и юркнула в толпу веселящихся граждан Джемейки, ища глазами Робса. А тот уже спешил ей навстречу.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Капеллан храма Рождества Богородицы, что на Гордельском спуске, ходил вдоль алтаря и расставлял свечи. Когда Язон ступил под своды центрального нефа и его шаги гулким эхом отозвались в самых дальних уголках помещения, священник неспешно оглянулся и сказал:
— Вы рановато пришли, сын мой, видите, я только еще подготовил бланк, а заполнять его имею право лишь в присутствии государственного чиновника. Впрочем, уже совсем скоро я жду этого посыльного от сэра Генри Моргана, он проставит большую гербовую печать и завизирует регистрацию вашего брака.
— Очень приятно, падре, но я пришел не только за нашим свидетельством... Ой, — прервал сам себя Язон, увидев бланк и невольно беря его в руки. — Что за странный материал?
— Официальные церковные документы традиционно пишутся на пергаменте, изготовляемом из свиной кожи.
— Свиной? — недоверчиво переспросил Язон. — Такой тонкой. Уж не человечья ли она, падре?
— Нет, сын мой. На человечьей коже, причем собственной кровью, пишутся только клятвы флибустьеров при вступлении в их «высочайшее сообщество».
Последние два слова были сказаны с явным пренебрежением, и Язон понял, что теперь самое время задавать главные вопросы.
— Падре, я пришел, чтобы спросить у вас кое о чем важном.
— Спрашивай, сын мой, сегодня ты имеешь на это право.
— Вы ведь буканьер, падре? Кто такие буканьеры? Почему они молчат о себе?
— Присядем, сын мой, и я расскажу.
Они сели, и капеллан неожиданно предложил, переходя на «ты»:
— Закурить хочешь?
— Так ведь это богомерзкое занятие!
Уж такую-то элементарную вещь о правилах, принятых в христианской церкви, знал даже безбожник Язон.
— А, перестань, на этой планете давно сместились все представления о богомерзких занятиях.
И капеллан достал из-под своей зеленой рясы пачку сигарет. Неужели «Антарес»? Действительно «Антарес». Случайное совпадение? Или вообще начинается чертовщина?