Мир смерти против флибустьеров
Шрифт:
— Не надо. Мы сами все знаем.
— Значит, вам не нужна наша помощь?
— Ваша помощь?
Зденек надолго задумался. Потом начал рассуждать. Это у него очень забавно получалось.
— Ну, ты, конечно, академик, ботаник дипломированный. Бабы твои ведьмы — это понятно, Мальчишка — местный, но вроде тоже не дурак, — по-шпански очень прилично лопочет. Все вы — ребята хорошие... Нет, помощь на самом деле не нужна.
— Почему? — оторопел Язон от подобной логики.
— Какая разница, почему? Хотите убивать вместе с нами — убивайте, дело доброе. Но вообще нам и без
— Но мы же опять вернулись к началу разговора! — У Язона уже никакого терпения не хватало. — Какой же смысл — просто так убивать?!
— Как это — какой смысл?! — возмутился Зденек, оскорбленный в лучших чувствах. — Скучно же всю жизнь только землю пахать да свинобразов выращивать!
Аргумент был убийственный. И Язон, наконец, осознал всю бессмысленность дальнейшего разговора. Он вдруг понял, кто они, эти бунтовщики. Простые дети фермеров. Зажравшиеся сынки зажравшихся приватиров. Их отцы наубивались в свое время вволю или прилетели с других планет пленными. В общем, у них было богатое прошлое, а приватирская молодежь по новому закону флибустьеров не допускалась к космическим полетам. Тут не восстание приватиров поддерживать надо, а законы исправлять, чтобы эти уроды нашли выход своей энергии на межзвездных просторах.
Язон мысленно одернул себя, по-флибустьерски воскликнув: «Господи!» "Господи! Да о чем ты думаешь, Язон динАльт? Об интересах этих мер-
завцев? Об интересах этой безумной планеты? Пусть режут друг друга здесь, а в Галактике хватит нам и флибустьеров. Галактику надо очистить от пиратов. Кажется, за этим ты и прилетел сюда. Разве нет? Вот уж действительно недолго и с ума сойти!"
— Вот теперь я ничего не буду скрывать от Моргана, — злобно проговорил Язон, открывая водительскую дверцу и усаживаясь яа руль. — Никаких больше заговоров, только совместные проекты. И мы обязательно вытянем из него всю необходимую информацию.
— Вытянем, сэр, — бодро поддержала Долли.
— Мор-ган! — закричал Язон, дурачась. — Ты слышишь меня? Я только что поговорил с главным приватиром. Он — полный придурок, честное слово. И теперь я еще больше уважаю тебя, Навигатор!
— Вряд ли он слышит вас, сэр, — раздумчиво проговорил Робс, внимательно оглядывая автомобиль изнутри.
Пока они сидели у Зденека, местная шпана основательно поработала над машиной. Даже лампочки ни одной не осталось, какие уж там подслушивающие устройства! Удивительно, как этот стойкий джемейкский механизм вообще смог тронуться с места и куда-то поехать. В общем, после бесславной экспедиции в Картахену Язон переменил свое отношение к здешним вуатюрам. Презрение сменилось почти восхищением. Керосинки, конечно, но сделаны на совесть.
Они все четверо ощутили внезапно страшную усталость и километров двадцать проехали по шоссе в полном молчании. Потом Язон повернулся к Мете и сказал:
— Ну все. Революция отменяется. Как говорили когда-то: «Занимайтесь любовью, а не войной!» Поехали жениться.
— Правда? — спросила Мета с некоторым недоверием.
— Абсолютная правда, — сказал Язон как можно серьезнее. — А потом — напьюсь. Повод достойный, а причин — выше крыши..
— А мы? — спросил
— Тоже хотите напиться? Пожалуйста.
— Нет, мы хотим жениться.
— Вам еще рано, — сказал Язон строго. — По местным законам.
— А по нашим — в самый раз, — улыбнулась Мета.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Капеллана они застали в церковном дворе. Закатав рукава темно-зеленой рясы, тот копался в движке своего вуатюра, и руки его едва ли не по локоть были вымазаны в чем-то бордовом, похожем на запекшуюся кровь, — то ли смазка, то ли тормозная жидкость. Язон вспомнил, что местные священники в прошлом такие же убийцы, как и остальные пираты, и невольно поежился от вида этих обагренных рук.
— Вы ко мне? — спросил капеллан деловито.
— Да, падре. Мы хотели бы повенчаться.
— Невесте вашей исполнилось семнадцать?
— Так точно, падре, моя невеста — та, которая постарше.
— Ну, тогда нет проблем, сын мой. Пятьдесят пять реалов в кассу храма, и я запишу вас на завтра.
— А почему на завтра, падре? — поинтересовался Язон.
— Помилуй, сын мой, надо же повесить объявление, чтобы собрался народ, у нас как-то так заведено от веку...
В голосе священника не чувствовалось жесткого требования, и Язон спросил:
— А без народа никак нельзя?
— Отчего же, сын мой? Венчаетесь вы перед лицом Божьим, а я слуга его на Джемейке. Для совершения обряда необходимо лишь два свидетеля. Они у вас есть. А народ, то есть прихожане, — это просто зрители. Как вам, будет угодно, сын мой. Другие обычно просят, чтобы побольше людей пришло.
— Мета, ты хочешь венчаться при народе?
— Нет, — коротко сказала Мета, вовремя удержавшись от желания высказать свое мнение о данном конкретном народе.
— Мы предпочтем без особых торжеств, но поскорее, — резюмировал Язон.
— Тогда подождите, я сейчас
И капеллан принялся вытирать руки тряпкой.
— Пройдите пока во храм.
Было очень забавно стоять перед алтарем среди дрожащих огоньков свечей и слушать тихую и красивую органную музыку. А после густой, напевный, сделавшийся вдруг совсем неузнаваемым голос капеллана:
— Венчаются раб Божий Язон и раба Божия Мета. Именем Господа нашего Иисуса Христа...
«Что ж, — думал Язон, — один раз я уже был рабом. Тогда на планете Аппсала хозяином моим стал некий Чака, бригадир сборщиков местного хрена и охотник на моржей. Теперь в роли хозяина выступает древний Бог, Иисус Христос. Тоже красиво».
Язон покосился влево и заметил, что Мета гораздо серьезнее относится к обряду. Может, из-за того, что служба велась на странной смеси латыни и испанского. Невеста ни слова не понимала, и для нее все это было сплошной музыкой. А может, просто женщины (даже пиррянки) более эмоциональны? Называть себя рабыней она бы, конечно, не позволила, но слово «раб» на латыни звучало красиво и напоминало технический термин «сервус».
Потом, когда капеллан перешел к вопросам, он, конечно, задавал их уже на меж-языке. И кроме традиционных — «Согласны ли вы быть мужем?.. Согласны ли вы быть женой?..» — произносились еще предварительные, несколько неожиданные: