Мир в моих руках
Шрифт:
Киа вновь не ответил.
«Если этот мир погибнет, то ты погибнешь вместе с ним? Или сотворишь новый?»
И снова тишина. Небо разорвал отчаянный крик — и краснокрылая хранительница камнем упала в воду. Киа непроизвольно сжал рубашку над сердцем, там, куда примерно и ранили ту женщину.
«Значит, тебе всё-таки больно! Так что же ты ждёшь? Ты думаешь, я прощу тебе твою «доброту»?! Ты всерьёз веришь, что однажды я приду просить у тебя прощения?!»
Киа молчал. Их противостояние шло уже несколько тысяч лет. И этот чужак перекраивал его мир как хотел. И всё-таки Страж Небес почему-то не вмешивался. Может, его самого мучила совесть?.. Может, он
Но Кайер не собирался прощать то сделанное ему добро, ведь он не просил ни возможности жить заново, в новом теле, ни бессмертия, ни каких-то особых сил, дающих могущество, ни нового мира, где смог бы занять иное место, ни этих чужих ему людей. Но ему зачем-то подарили всё это. Неужели, он должен был за это благодарить?! Он, навечно разделённый с той женщиной, которая единственная любила его и мечтала о девочке с глазами как у него?! Воспоминания об Анжеле поблекли за прошедшие тысячелетия, но боль утраты, перемешанная с яростью, лишь разгоралась ещё сильнее. Иногда он надеялся, что всё-таки получил лишь долголетие, а не бессмертие. И ещё отчаянней мстил, надеясь или разнести чужой мир, ставший ему тюрьмой, на мелкие осколки, или быть убитым рукой его разгневанного Творца. Но Киа молчал…
Кайер оторвал взор от потемневших глаз создателя этого мира и вновь посмотрел на небо. Крылатых фигур в глубине его стало ещё меньше. Разрушитель снова улыбнулся. Вдруг дёрнулось, взорвалось что-то в пространстве за ним… он спокойно обернулся, намереваюсь встретить долгожданный удар своего врага с улыбкой. И лишь заметил взметнувшийся старый потрёпанный плащ. Киа ушёл. Киа снова ушёл. Страж Небес снова оставил свой мир в его руках.
«Может, он ещё безумнее, чем я?..»
Впрочем, фантазия пришельца из другого мира была не настолько богата, чтобы всерьёз обдумывать мысль, что Творец чужого мира сам хотел сгинуть от его руки…
Киа снова смолчал… снова ушёл… почти никакой реакции на происходящее не показал… его равнодушное пренебрежение отравляло сладость от очередной победы. Впрочем, не настолько омрачало её, чтобы потерять ощущение этой сладости…
Киа снова смолчал… снова ушёл… что ж, ему же хуже!..
Сгинули в истории краснокрылые изначальные хранители Равновесия… Затерялись имена не очень приметных белокрылых и чернокрылых, погибших на долгой войне… В мире людском затёрлось, стёрлось, потерялось море ничем не приметных людей…
Однажды разрушитель задумал создать в чужом мире тайную инквизицию. Хранителей, управляющих Тьмой и восстанавливающих Равновесие ею, уже достаточно ненавидели, что их белокрылые недруги, что простые люди. И всего немного сил пришлось вложить, чтобы образовался тайный клан. Чтобы прислужники какого-то богатея, снабжавшего тайное общество деньгами и вещами, коих у него было немерянно, затравили нескольких простых селян, якобы за пособничество и сговор с чернокрылыми. Лютовали чернокрылые, узнавшие об гибели невинных людей и пятне обвинений, лёгших на их плечи. Ликовал Кайер, издалека — дар Посланца Небес позволял ему и это — наблюдавший за происходящим. Он был неприметным, хоть и стоял на крыше городской башни.
Страж Небес тоже был незаметным, если хотел укрыться от чужих глаз. Впрочем, иногда, после особо сладких своих побед, Кайеру удавалось его почувствовать. И вот сегодня, спустя несколько тысячелетий, в очередной
Разрушитель Равновесия закрыл глаза, напрягся.
Киа стоял на краю скалы, нависшей над морскими глубинами. Волны, сильные и яростные, обдавали его всего крупными и мелкими брызгами, налетая на скалу. Они вымочили ему всю одежду ещё давным-давно, но Страж Небес не замечал. Он молча стоял, сжав рубашку над сердцем. Ветер пытался сорвать его старый потрёпанный плащ, клык на кожаном шнурке. По щекам паренька — хотя неизвестно, сколько тысячелетий было ему на самом деле — текли редкие слёзы. Он до того погрузился в свою внутреннюю боль, что уже ничего не замечал…
Кайер вдруг выступил на плоский сколотый край скалы за его спиной. И бесшумно двинулся к нему. Но его враг не оборачивался. И даже не замечал. И ещё он стоял почти у самого края скалы, нависшей над морской пучиной…
Рука врага уже почти коснулась спины парнишки, оставалось только лишь нанести последний удар — и этот мир больше некому будет защищать, так как даже сила изначальных хранителей меркла перед силой и умом Посланника Небес. Но вдруг Киа что есть силы заорал. И Кайер непроизвольно отступил назад.
Вдруг его давнего врага окутало пламенем, сплетённым из бирюзовых и изумрудно-зелёных языков. Кокон разбухал, нарастал… Кайер невольно отшатнулся, больно приложившись об поверхность скалы, чтобы избежать прикосновения с коконом… вдруг тот был опасен? И в следующий миг мысленно обругал себя за трусость… Но проверить содержимое таинственного проявления силы Творца не успел: тот ступил вниз со скалы… и зелёный кокон искрами рассыпался над бушующим морем… и искры попадали в воду… какое-то время они всё ещё сияли из-под воды… всё тускнее и тускнее…
Кайер потрясённо смотрел на воду, потом яростно заорал сам.
Неужели, всё?.. Неужели ушёл тот, кто, быть может, был единственным способным оборвать эту бесцветную давно опостылевшую жизнь?! И… он ушёл сам… так и не вступив ни в одно прямое сражение… Кто из них был большим безумцем?! И… почему?.. Почему Киа снова молча ушёл?! О, только бы не насовсем! Только бы не насовсем он ушёл, тот единственный человек, который знал про его боль!!!
Месть поблекла… сладость от новых её шагов потускнела… Кайер ещё пытался делать что-то… но даже растущая активность тайного ордена местных инквизиторов уже не грела ни его гнев, ни его гордость… Он не этого хотел! Не этого! Он всего лишь хотел, чтобы наконец-то закончилось всё! Всё, что он чувствовал, помнил и знал: потому что этот чужой мир стал для него огнём преисподней. Мир, который был в его руках. Мир, в котором он мог творить всё, что хотел. Его земли. Его игрушки, на которых можно было хоть до бесконечности срывать злость. Его враги. И… его тюрьма. Даже боль его обитателей — а они все могли испытывать боль — не грела его душу.
Страх перед загробным падением в ад воплотился наяву. Или… может… это и был ад? Ад, полный одиночества и тоски, который вполне заслужил когда-то молодой инквизитор, пытавший невинных людей и зажигавший для них костры?.. И… разлука с Анжелой… её появление и пропасть, вставшая между миром, где осталась она, и миром, куда попал он… Это было трагичной случайностью или местью настоящего Бога за несправедливость, сотворённую когда-то Франциском?.. Или же Анжела действительно была ангелом, посланным с небес, чтобы спасти его душу?.. Ангелом, которого он не сберёг?..