Мир Ванты Ху
Шрифт:
Всех нас, зевак дурных, варежки от удивления открывших, горячей волной воздуха опахнуло. Очнулся, вспомнил о боли в плече. Думаю, что за дурнина ужалила?! Как позже выяснилось, не меня одного. Зашёл в бытовку, глянул на прожжённую дырку в ветровке, как от сигареты. Снимаю брезентуху, закатываю дырявый рукав рубахи до плеча. В том самом месте, где дырка прогорела, – ожог размером с грецкий орех. Ребята – в шоке! Ещё троих наших почти так же обожгло. Бульдозериста Сашку, геофизика Никиту и копателя Жору Кудрявого. Жора – лысый был, как обглоданная кость. Отсюда и кличка. Ожоги у мужиков поменьше, правда. Но глубокие. Заживали долго, у кого неделю, у кого – месяц. Наши удивляются, какие твари могли нас так покусать?! Через пару дней ранка у меня слегка поджила, гляжу, на коже буква нарисовалась…
С
– «Хорош брехать-то!..» – обычно отмахивались друзья, – сам же иронизировал Егор. – Не верили в мои россказни и байки. Говорили: сам прижёг. Татуировка. Сначала обижался, отмалчивался. Потом стало безразлично: верят – не верят. Пофиг. Но, я так полагаю, Летающий Объект мне привет от отца передал.
26
Проволочки, подключённые через трансформатор в сеть, нагревались и позволяли наносить рисунки методом выжигания, к примеру, на фанеру.
Сценарист не выдержал, насмешливо нахмурился, скривил губы, недоверчиво качнул головой. Егор сделал вид, что не заметил иронии и недоверия, продолжил:
– Ребят с геопартии тоже пометили. Для чего? Не знаю. Тайны, покрытые мраком бытия. Сашка-бульдозерист пропал в тайге, по пьянке пошёл с берданкой на лося. Ни Сашки, ни берданки. Наш учёный фрукт, выпивоха и бабник, геофизик Никита в Петербург укатил. Ни слуху ни духу. Жорик утонул той же осенью в Оби. На спор, за литр бормотухи, на остров решил сплавать. Может, ноги свело, может, под буксир или баржу попал.
Такие дела… Да, о небесной тарелке… Хотите – верьте, хотите – проверьте. Адреса нескольких свидетелей явления, ребят с геопартии, кто в Сургуте остался, могу отписать с пребольшим удовольствием.
Отвальная
Как не поверить хорошему человеку и прекрасному рассказчику? Не сразу, но Сценарист поверил. Не просто поверил, сам объединился с новым товарищем, доверился, поделился своими домыслами, соображениями, фантазиями.
Основная съёмочная группа телесериала «Золото Югры» в начале сентября вернулась в Москву. От широты душевной нефтяники позвали на «отвальное» застолье Сценариста. Во всей этой канители со съёмками фильма тот взвалил на себя ещё обязанности исполнительного продюсера, отвечал за производство, задержался в Сургуте на неделю: готовил отчёты, подписывал кипы нужных и ненужных отчётных бумажек.
Помбур Егор Плещеев, щуплый, вихрастый, словно подросток, в скромном «ширпотребовском» костюмчике первоклашки, скромно присел у входа в банкетный зал, у краешка длинного, составленного стола. Сценарист поймал, как дед Мазай в лодке, его умоляющий взгляд зайца, застрявшего в болоте, мол, спасай, только тебя жду.
Рыбными деликатесами и мясными закусками был заставлен длиннющий стол персон на сорок. Рыбка горячего, холодного копчения, осётр, нельма, муксун, стерлядь, для разнообразия – пелядь. Мясные закуски не перечислить. Для экзотики, приезжим предложили медвежатину с олениной. На первое – стерляжья ушица. На второе, под заказ, – рыбные и мясные блюда. Выпивка – в изобилии: дорогущий коньяк категории ХО 27 , водка кедровая, местного разлива, французское вино семи марок.
27
XO. Extra Old. Невероятно старый. Для тех времен, когда коньяк только набирал очки в европейской турнирной таблице, 6 лет считалось действительно очень много. Тем не менее точка отсчёта идёт именно от шести лет – таков минимальный возраст коньяка категории XO.
Егора позвали развлекать публику, но после первых выпитых рюмок о нём забыли, даже не дали высказаться в тосте. Помбур загрустил,
– Хотите, значит, экзотики, господа этнографы-кинематографы и прочие, к ним примкнувшие? – куражился помбур Егор Плещеев, но с доброй усмешкой поглядывал только на Сценариста, для кого, собственно, и был весь сказ. – Пажалте, откушайте сибирских блюд, – шутливо претворил Плещеев свою историю о встрече в детстве с легендарной Царь-девицей. – Да-да. Имеется такой важный мифический персонаж в хантыйском эпосе. Вернее, встретился я в детстве с её наследницей, – уточнил помбур. – На всю жизнь запомнил дикарку. Чуть не пристрелила, дурная! История эта случилась лет двадцать назад близ Русскинской.
Из-за стола послышались пьяные выкрики коллег Егора по буровой, «друганов» Серёги из местной «братвы».
– Брехня!
– Хватит туфту гнать!
– Завязывай базар! Выпьем!
– Так ты трахнул девку? Или нет?
– Давай про Тунгуску!
– Что там взорвалось над тайгой?
– Кто с ним «тарелку» в небе видал?
– В геопартии?
– В восьмидесятых?
– Ага.
– Я видал, – словно недовольно, хрипло и внушительно откликнулся сутулый, хмурый, патлатый седой мужик в мятом, клетчатом пиджаке пошива фабрики «Большевичка 28 ».
28
Московское открытое акционерное общество «Большевичка» – одно из старейших и крупнейших в России предприятий швейной промышленности.
– Врёшь! – весело вскрикнул худой, пучеглазый, юркий болтун в рубашке расцветки «дикое поле» с местного «вещрынка», типаж, без которого, кажется, не обходится ни одно застолье. Этакая затычка во всех дырках.
– Да пошёл ты! – огрызнулся Хмурый. – Видал – и точка. И не я один, – и замолк.
Убеждать подвыпивших товарищей по застолью, что было в реальности, а что нет, – бессмысленно. В таких случаях или веришь рассказчику, или нет. Проверить-то невозможно.
– Огненные шары в районе Отортена и до гибели группы Дятлова видели многие. Местные манси, туристы, военные и даже зэки из ближайшей зоны, – попытался поддержать заезжий Сценарист протухающий интерес собравшихся, но оживления в перекошенных лицах выпивох не заметил.
Егор примолк, извинительно глянул на московского гостя. Тот мотнул ему головой в сторону выхода, мол, уходим, нечего тут делать.
Увлекательную историю Егор досказывал специально для дотошного, любопытного Сценариста на следующий день, когда помбур зазвал гостя Югры на прощальный «опохмел» в рабочее общежитие.
Тёмные лестничные переходы они преодолевали будто в жутком квесте. С этажей доносилась ругань жильцов, грохот шагов по дощатому полу. Казалось, солдаты всей казармой бегали, топотали в кирзовых сапогах. И вонь!.. Невыносимма вонь накрывала с головой и заволакивала уши до звона. Запах в общежитии представлял собой гремучую смесь мужского пота, нестиранных портянок и отходов, пищевых и естественных, человеческих.
– Не самое лучшее место для доверительных бесед, – посетовал Сценарист, пока они забирались по лестницам на пятый этаж.
– Согласен, – ответил Егор извинительным тоном, – но там я храню некоторые свои записи, самые для меня важные и дорогие. Никак не оставляет чувство страха с тех пор, когда «органы» у нас с отцом в квартире устроили обыск. Рассказывал об этом…
Без приключений прошли длинный затемнённый тоннель коридора со множеством дверей и скрылись за одной из них.
Крохотный пенал-комнатку в старой панельной пятиэтажке выделили коллеге Егора, молчаливому и угрюмому пультовику Игонину, матёрому холостяку и бабнику. Но пользовались «лёжкой» все, кому было известно, где хранится ключ от «комнаты свиданий». Сам Игонин в свободное от вахты время мог смотаться к своим многочисленным любовницам хоть в Салехард, хоть в Лабытнангу и даже в Петропавловск-Камчатский. Благо приличные заработки позволяли.