Мир во спасение
Шрифт:
У дороги на подходе к околице стоял нищий. Он был относительно молод, широкоплеч, в хорошо отглаженном костюме-тройке, благоухал розовым мылом и дорогущим одеколоном «Михалков». Однако протянутая им поперек дороги рука-шлагбаум и зажатая в дрожащих пальцах шляпа не оставляли ни малейших сомнений по поводу его социального статуса.
– Девочка, подай несчастному бродяге золотой талер, и тебя будет повсеместно ждать удача, – произнес нищий слезливым голоском, никак не соответствующим его внешности.
– Моя удача и так всегда со мной, – ответила принцесса, – а вот золотого талера у меня нет.
– Тогда поделись своей удачей, – упорствовал нищий.
– Моя удача тебе не поможет. У каждого должна быть своя.
– Тогда поворачивай назад, девочка… – Нищий хищно усмехнулся
– Кто мне помешает? Ты?
– Я тебе не помогу, и этого будет достаточно.
Анна, не глядя на нищего, пошла дальше. Тот явно был обманкой, пугалом, фантомом, неприкаянной душой, заблудившейся в безбрежном пространстве. Впрочем, возможно, он был одной из жертв той ловушки, что ей сейчас предстояло пройти. Или не пройти… Главное, она поняла принцип работы Лабиринта: не так уж важно, насколько верно принятое решение или выбранное направление, – важно то, насколько ты уверен в своей правоте и своих силах. Подать милостыню несчастному фантому означало бы оказаться с ним в одной связке, а значит – разделить его судьбу. Деньги, да и любые другие предметы здесь вовсе не являлись атрибутами благополучия. Всё что угодно можно получить и так – достаточно лишь желания. Как в сказке! Как во сне. Только сон этот принадлежал не ей одной. Желания и стремления множества сущностей, населяющих этот мир, переплетались, сталкивались друг с другом, искажались до неузнаваемости внезапно возникшими помехами. Даже самое элементарное желание могло дать начало такой цепочке совершенно неизбежных событий, что в итоге можно было потерять всё, в том числе и самое себя. А потерять себя означало – исчезнуть, раствориться, перестать существовать или превратиться в очередную диковину этого мира.
Ей уже казалось, что она прожила здесь целую жизнь, а сном, который уже начал забываться, было всё происходившее раньше. Пора-пора отсюда выбираться, пока не засосало. Пора-пора…
Хуже всего было явственное ощущение, что над всем этим хитросплетением явлений, образов и событий довлеет некая совершенно беспощадная сила, которая способна отменить любой ход событий, независимо от срока давности.
– Эй! – крикнул ей вслед нищий, когда принцесса успела отойти на приличное расстояние. – Ты бы всё-таки поостереглась. Там стрёмно…
Анна, не оглядываясь, помахала ему рукой. Едва она дошла до околицы, раздался вой трубы, и невероятно быстро, буквально через пару мгновений, раздался топот множества ног, лязг железа и тревожные крики. Деревня явно готовилась к обороне от внезапного вторжения. Но возвращаться было уже поздно, да и не было здесь никакого «назад». Этот мир менялся стремительно, мгновения могли вместить целые эпохи, но прошлое никогда не становилось будущим.
Навстречу ей по единственной улице в деревне двигалась стальная змея. Несколько когорт воинов в тяжелых латах, прикрываясь огромными овальными алыми щитами, ощетинившись копьями, медленно шагали по дороге. Посреди колонны красовался окрашенный серебрянкой тяжелый танк, на башне которого сидел барабанщик. Он бил в свой барабан размеренно и четко, и дисциплинированные солдаты не смели сделать очередного шага, пока не раздался очередной удар. Танк двигался, звеня гусеницами, но рева мотора не было слышно, хотя при каждом рывке вперед за ним поднимался шлейф черного дыма.
Если бы каждый из этих солдат был самостоятельной сущностью, сопротивление такой армаде было бы явно бесполезно. Даже сбежать было бы немыслимо. Но за всей этой сверкающей мощью наверняка стоит кто-то один, а значит, его можно ошеломить, сделав то, что от нее никак не могут ожидать, то, чего не ждешь даже от себя самой. Анна расправила руки, превратилась в большую белую птицу с мощным клювом, в два взмаха крыльев домчалась до барабанщика и спикировала на барабан. Она пробила его насквозь и тут же оказалась далеко за деревней, а посланная ей вслед туча стрел, обессилев, выпала дождем на пыльную дорогу. Но тут в нее ударила молния, белые крылья охватило жаркое пламя, и она упала на дорогу – прямо в огромную зловонную лужу. Едва она поднялась, превозмогая боль
– Поздравляю, принцесса, – сказал Сфинкс, – отгадаешь семь загадок и, считай, победила…
– Одну! – Анна решила поторговаться. – Одну или я превращу тебя в груду камней.
– Ой, как страшно! – Сфинкс усмехнулся и выступил со встречным предложением: – Три.
– Ты всё равно больше одной не знаешь, так что лучше не спорь со мной, – настояла на своем принцесса.
Сфинкс почесал каменный затылок каменной лапой, вызвав тем самым небольшое землетрясение, но, похоже, возразить ему было нечего.
– Ну, хорошо, – согласился он. – Кто в начале жизни ходит на четырёх ногах, в середине – на двух, а в конце – на трёх?
– Тебе дать правильный ответ или тот, которого ты ждешь? – На самом деле Анна знала ответ, поскольку когда-то из курса истории Земли ее больше всего интересовали древние легенды, что вызывало некоторое беспокойство придворных учителей. С другой стороны, загадка Сфинкса могла иметь несколько ответов. Но того, что она сказала, оказалось достаточно, чтобы решить проблему. Сфинкса «замкнуло». Под ним начала расти гора, поднимавшаяся всё выше и выше, пробивая скальным наконечником небесную твердь. Принцесса едва успела зацепиться за один из когтей, торчащих из лапы Сфинкса, чтобы не скатиться в разверзшуюся рядом пропасть. Как только пик из гранита и стали поднялся на предельную высоту, Сфинкс бросил на Анну последний взгляд, полный невыразимой скорби и тоски, и спрыгнул вниз – в темные воды бурлящего океана, который раскинулся со всех сторон до бесконечно далекой линии горизонта, оставив ее одну на голой вершине.
– Прекрасно, Ваше Высочество. Просто замечательно, – голос конфедент-советника доносился как будто из бездонного колодца, когда перед ее взором еще катились темные грозные волны безбрежного океана, а ее платье и волосы трепал пронизывающий холодный ветер. – Откройте глаза, принцесса. Это была всего лишь тренировочка. Последняя. Чтобы вы наконец смогли представить себе, что вас ждет.
Нет, глаз открывать не хотелось – всё что угодно, лишь бы не видеть мерзкую рожу этого жалкого слизняка. Да и вообще, с того момента, как она покинула бункер, ей не встретилось ни одного человека, общение с которым было бы ей приятно. Разве что Крошка-Енот и шериф Кассий, но они, как оказалось, лишь порождения её воображения. Она почувствовала, как от висков отскочили присоски, и чьи-то руки стянули с нее шлем.
– Видеть, значит, меня не желаете, – догадался Иона. – Ну, и не смотрите. Вам, прекрасная моя, еще многое предстоит увидеть. Только не думайте, будто то, с чем вам придется столкнуться в Лабиринте, будет похоже на романтические бредни, которые вы только что себе нафантазировали. В Лабиринте всё гораздо прозаичнее и жестче. Ваши предшественники уже натаскали в него достаточно всякого рода грязных мыслей и жутких образов. И все они стали там реальностью. А теперь вставайте и пройдемте в кают-компанию. Там вас ждут товарищи по несчастью. Кстати, советую приглядеться к компании. Вам придется выбрать себе пару. Должен предупредить чисто по-дружески: одиночки Лабиринт не проходили ни разу. Ну, вставайте же…
– Отстаньте от меня, советник, – ответила Анна, не открывая глаз. – Убирайтесь. Дорогу я и без вас знаю.
Иона пробурчал себе под нос что-то про грубость молодежи, неуважение к старшим и зажравшуюся аристократию, но затем послушно удалился. Дверь за собой он, однако, не закрыл, и судя по тому, что из переходной галереи не донеслось удаляющихся шагов, советник остался за переборкой. И долго ждать, судя по всему, он не собирался. Надо было подниматься. Крошка-Енот ждет! Невозможно, чтобы в настоящем Лабиринте не было этого маленького, шустрого, доброго и отважного оборотня. Кто-то же должен приходить на помощь, когда хохочущие враги вылезают из всех щелей, уверенные в своей полной безоговорочной победе и абсолютной безнаказанности. Как сейчас, например…