Мир за мир
Шрифт:
Лариса рассмеялась:
— Эт точно! Но вы мужчина, вы не поймёте.
— Может быть, может быть… Кстати, вас Алина приглашала, сказала, что есть новая карта, то есть, наоборот, очень старая. Вот с ней можете поговорить — с удовольствием поможет, она такая же бунтарка и тоже наперекор всему в универ поступила.
— Карта? — подхватилась девушка. — Уже бегу!
* * *
— Точно не подделка? — недоверчиво посмотрела Лариса. Разложенная на столе карта, накрытая стеклом, действительно была очень
— Точно, — с уверенностью подтвердила Алина. — Карта с затонувшего корабля, сохранилась только потому, что была в этом футляре, — она показала бронзовый тубус. — Вода не попала, вот и сохранилась. Теперь вот не знаю, что с ней делать. Дукаты венецианские, стекло — это коллекционеры разберут, а карте особый режим хранения нужен, не всякий музей сбережёт.
— Понятно… — вздохнула девушка, которой тоже стало жалко старинную карту. Чтобы отвлечься, она быстро спросила:
— А дукаты — это что? Монеты?
— Ну да, вот смотрите, — Ледяная Дева достала выложенную чёрным бархатом коробку. — Венецианские дукаты обычно сильно потёртые, потому что почти чистое золото, но эти — совсем новые, затонули чуть ли не сразу после чеканки. Кофе будете?
— Да, можно. А вы географ?
— Я? Нет, просто девочка, которая хотела стать пиратской атаманшей… и стала! — Алина обвела рукой кабинет, на самом деле напоминавший капитанскую каюту на бригантине — карта, бронзовый секстант на стене, золотые монеты… — А по образованию — химик.
— А я географом быть хочу! — выпалила Лариса. — А если пиратом, то таким, как Дампир[7].
— Ну и будьте, кто вам мешает?
— Мама не хочет. А вас тоже в химики не пускали?
— Артур просветил? Да, тоже. То есть «не пустить» поступать в Москву не могли, другое дело, что денег не дали, я автостопом добиралась. Но вы-то и так в Москве живёте, вам проще. А что такое, почему не хочет?
— «Не выдумывай! Как это — женщина-географ? В экспедицию? А детей на кого бросишь?» — девушка очень похоже изобразила свою маму.
Алина рассмеялась:
— Которых вы, я так понимаю, и не планируете, но мама такой вариант не рассматривает в принципе?
— Ну да. Она неплохая, но очень уж «как все».
— Как её воображаемые «все», вы хотите сказать. Я, например, в эти «все» не вхожу, разве по мне не видно?
— Вы — да, — оценила Лариса. — Но маме сколько таких примеров ни приводи, а она всё «не выдумывай» да «не выдумывай»!
— Давайте, может быть, на «ты»? — Ледяная Дева разлила кофе. — Да, меня Алина зовут.
— Знаю, Артур сказал. Давай! Меня — Лариса.
— Чайка[8]? А что, хорошее имя для географа!
— Только в детстве все дразнили «Лариса-крыса», — поморщилась девушка. — Думала даже поменять, как вырасту. Теперь уже не хочу, нравится имя.
— А я, знаешь, на самом деле поменяла! Само-то имя было ничего, но от стандартного уменьшительного меня до сих пор тошнит, даже кого-то другого не могу заставить себя так
— Да-а? А как тебя звали?
— Ну Лара! Я же говорю — противно вспоминать. Алина — и всё. А в остальном — бунтарка, такая же, как ты. Тоже выламывалась из этой обезьяньей иерархии, и из бабства, конечно. И, как видишь, не спилась и не стала «как все»! Сама себе начальница, ем что хочу, а не что по бабскому фэншую полагается, одеваюсь как хочу, сплю когда хочу… и, главное, не общаюсь с людьми, с которыми не хочу.
— Путь Свободы, да?
— Именно! Только им редко кто идёт, обычно даже авторы всякой героики воспевают Путь Долга. Знаешь, почему? Долг — это трудно, но просто. Вот тебе устав, вот приказ, а ты только насилуй себя да терпи. Некоторые так увлекаются, что даже забывают — а куда, собственно, шли? А Свободы почти все боятся — слишком сложный путь. Только разум и совесть, как два крыла, а куда лететь-то? Никаких тебе ориентиров «сверху», сам расставляй!
— Здорово! — восхищённо произнесла Лариса. — Только ты взрослая, а мне — в школу по звонку, от противных людей никуда не деться, да даже джинсы драные не потому, что «модно», а просто не покупают новые, чтобы я в юбке ходила!
— А должны? Думаешь, Свобода — это просто «что захотелось, то и делаю»? Нет, принцип совершенно другой: «Мне трудиться — значит, мне и решать!» Свобода, если только ты не странствующий монах, требует своих денег, а не маминых. Работу хочешь?
— Да! — вспыхнули энтузиазмом глаза девушки. — А что делать надо?
— А что у тебя хорошо получается? Как с грамотностью, с внимательностью, с иностранными языками? Может быть, рисовать умеешь?
— В Фотошопе только. Хорошо получается фотографии ретушировать, меня сестра часто просит.
— Прекрасно! — Ледяная Дева достала телефон. — Лёха, привет! Ты Артуру говорил, что как большой заказ, так потом с обработкой не справляешься?.. Да, вот именно… Говорит, часто этим занимается… Это уж сам смотри, кто у нас фотограф?.. До связи! Ну вот, — она закончила разговор, — позвони в пятницу по этому номеру и договаривайся на субботу, будешь фотографии обрабатывать. Компьютер он тебе предоставит. От родителей скрывать совершенно не обязательно, не советую только заранее говорить.
— Спасибо, — растерялась Лариса. — А он… приставать не будет?
— Нет, — печально отвела глаза Алина. — Вот Алексей — точно нет. Он не голубой, но… в общем, ты поймёшь. Только не спрашивай его ни о чём.
* * *
— Итак, я вас слушаю, — чуть улыбнулся пожилой цыган.
— Оно. Примерно десять, — сжато ответил Артур. — С расчётом на продолжение сотрудничества.
— Ювелирное или?..
— Природное. Песок и самородки.
— Крови на нём нет? — нахмурился собеседник. — Я хоть и контрабандист, но душегубства не приемлю.