Мираж черной пустыни
Шрифт:
Мама Вачера выпрямилась и посмотрела на поросший травой склон над рекой. Все началось, когда здесь появились белые люди, решила она. Именно они стали причиной той чудовищной войны, в которой гибнут теперь ее соплеменники. Они явились сюда много урожаев назад в крытых повозках в сопровождении своих молочно-белых жен и стали распространять вокруг свою заразу. «Когда это закончится? — спрашивала себя старая женщина. — Когда одни кикую перестанут убивать других и совместно вышвырнут наконец белого человека из Кении? Когда они увидят всю тщетность и позор этой бесполезной войны и объединят
Мама Вачера подумала о сыне и спросила себя: на чьей же стороне было его сердце?
Как и многие мужчины кикую, он предпочел работать на белого человека и жить в каменном доме, оставив свою жену работать на шамбе. Ваньиру повезло больше, чем многим другим женщинам, ведь муж жил недалеко от ее хижины. Кого действительно нужно было пожалеть, так это тех жен, мужья которых покинули их ради работы в Найроби, где они жили в квартирах, пили европейское пиво и спали с проститутками. Эти бедные женщины подолгу не видели своих мужей, иногда годами, тогда как Дэвид посещал свою жену раз в неделю, оставался на ночь в своей хижине тингира и ел пищу, приготовленную женой и матерью. Навещая своих женщин, Дэвид Матенге одаривал их разными американскими товарами, сахаром и маслом. Во многом, признавала мать Дэвида, он вел себя как настоящий кикую.
Но как, удивлялась она, наблюдая за грузовиком, тащившимся по пыльной дороге среди кофейных деревьев Тривертонов. как мог он работать на ту самую женщину, отец которой украл их землю? Это была загадка, решить которую Маме Вачере было не под силу. Но ей и в голову не приходило задавать ему эти вопросы, ведь она была почтительной матерью и должна была уважать выбор своего сына.
Вачера отправилась на другой конец шамбы, где Ваньиру обрывала тыквенные листья, и принялась собирать бананы.
Она знала, что ее невестка приняла клятву May May. Много лет назад, в ту ночь, когда разразилась ужасная буря и ее бабушка лежала при смерти и ждала, что гиены придут терзать ее плоть, юная Вачера, съев горсть земли, приняла ту же клятву. Клятва была частью жизни кикую, такой же древней, как туманы на горе Кения. Без этой клятвы Дети Мамби прекратили бы свое существование. Но та клятва, которую дала Ваньиру, была другая, и это тревожило Маму Вачеру. Ее невестка приняла клятву, держа в руках Библию белого человека, мзунгу; съев горсть земли, она поклялась именем Иеговы. И Мама Вачера никак не могла понять те причины, по которым священная клятва была изменена.
Что все это значило? Зачем так извращать освященный веками племенной ритуал?
Мама Вачера боялась, что May May, эти приспешники дьявола, навсегда уничтожат древние обычаи. Эти лесные люди, решила она, не могут называться настоящими, благородными сыновьями Мамби, они именно те, кем окрестил их белый человек: «головорезы». Племенные порядки больше не соблюдаются; народ кикую все более разобщается, а лишенные жизненных ориентиров, сбитые с толку молодые люди глумятся над стариками.
«Они борются вовсе не за нашу землю, — думала Мама Вачера, наполняя корзину. — Они борются за свободу творить зло и попирать законы предков».
Песнь закончилась, и женщины направились обратно к хижинам. Над
— Они были прокляты, — постоянно повторяла она Ваньиру. — Я им сказала, что до тех пор, пока земля не будет возвращена африканцам, им всем суждены лишь несчастья и страдания. И видишь, что получилось? Все они теперь мертвы, за исключением одной, и у нее нет ни одного сына, который мог бы унаследовать землю.
Ее устаревший образ мыслей и упрямство раздражали Ваньиру, но, будучи с детства приученной вести себя скромно и уважительно в обществе старших по возрасту, она и не думала перечить свекрови. Борьба — вот во что верила Ваньиру. Только война могла вернуть африканцам украденную землю. «Дерево свободы взрастет на крови», — повторяла она своей свекрови.
Но Ваньиру боролась не только за то, чтобы вернуть утраченные земли. Как и многие женщины, присоединившиеся к May May, она боролась за права своей дочери. Рисовала себе будущее, в котором Ханна сможет свободно ходить в школу, не боясь издевательств беспощадных мальчишек, как это было в ее печальном школьном детстве, сможет работать бок о бок с мужчинами; сможет выбрать профессию и сделать достойную карьеру; получит свободу гордо идти рядом со своим мужем, как равная ему, а не тащиться позади, словно вьючное животное. Матери кикую, считала Ваньиру, обязаны бороться за будущее своих дочерей.
— Сними кору с боярышника, — поучала Мама Вачера жену своего сына, пока та собиралась в путь, — с самых молодых ветвей. Обмакни в соль и пососи. Это верное средство от болезней желудка и поноса.
Ваньиру внимательно слушала свекровь. Они сложили в корзину целебные растения и исцеляющие амулеты, сверху добавили вареные маранты и холодный батат, связку бананов, немного маиса. Когда корзина наполнилась, Ваньиру завернула ее в покрывало вместе с большим калабашем с водой, а по бокам еще запихала коробки с пулями и три пистолета, которые ей тайно доставили сегодня утром. Затем она положила письма и записки, второпях написанные женами своим мужьям, которые боролись за свободу в лесах.
Когда поклажа была готова, Ваньиру надела поверх платья еще два, обернула вокруг выбритой головы ярко-красную кангу и с помощью свекрови повесила за спину тяжелую корзину. Корзина держалась на перевязи, перетянутой через лоб, поэтому руки у нее оставались свободными, так что она могла поддерживать Кристофера, который был привязан платком к ее груди, и Ханну, которую закрепила на бедре.
За порогом хижины Мама Вачера на мгновение остановилась, чтобы благословить Ваньиру, которую считала своей дочерью и которую, возможно, она видела в последний раз.