Мираж в обручальном кольце
Шрифт:
— Если мы грамотно сыграем, то у нас есть шанс попасть в эту больницу, — сказала я. — Один из нас сыграет роль психа, у которого прямо среди улицы внезапно начался приступ буйства. Не оставит же охранник буйного психа прямо у порога больницы. Тем более, если с психом будут его родные, которые согласятся заплатить за пребывание и лечение их родственника в этом стационаре.
— И кто будет играть роль психа? — поинтересовался Прапор.
— Конечно, ты.
— Я?! — возмущенно завопил Прапор. — Но почему я?
— Потому что Сереге нельзя, его охранник уже видел, — принялась объяснять ему я. — Что же это такое получается,
— А если кто-то из вас, девочки, сыграет роль буйно помешанной? — осторожно поинтересовался Прапор. — У вас получится, я уверен.
— Тоже не пойдет, — решительно отмела я предложение Прапора. — Гораздо быстрей охранник постарается нам помочь, если две слабые девушки у него на глазах будут пытаться сдержать разбушевавшегося психа солидной комплекции.
— Но я не знаю, как ведут себя настоящие сумасшедшие! — продолжал упираться из последних сил Прапор.
— А ты веди себя как обычно, — посоветовала я ему. — Только побольше размахивай руками и кричи всякие бессмысленные вещи.
— Я не умею бессмысленные, — отбивался Прапор.
— Умеешь! — безжалостно заверили мы его хором.
— Ладно, — покорился Прапор. — Если нужно, так нужно. Я постараюсь.
— Вот и умница! — обрадовалась Катька. — Дай я тебя поцелую.
Через несколько минут вдоволь нацелованный Прапор был готов к выполнению своего трудного задания. Хотя лично я не понимала, что в нем для Прапора такого уж трудного. Прапор действительно часто молол всякую чушь, сильно смахивая на психа. Ему и нужно-то было всего лишь немножко побуйствовать.
План действий был таков. На «Ниве» Прапора мы подкатили к воротам, возле которых стоял ничего не подозревающий охранник. Не успела я затормозить, как Прапор дернул ручку двери и вывалился из машины прямо под ноги оторопевшего охранника.
— Что это? — только и успел проблеять охранник, как Прапор начал скакать возле него, по-обезьяньи размахивая руками и вопя:
— Три румба к северу и на норд-норд-вест! Круче руль!
При этом Прапор, имеющий самое отдаленное представление о мореходстве, безжалостно брызгал слюной и даже пытался укусить охранника за руку. Мы с Катькой выкатились из машины следом за Прапором и теперь прыгали возле него, увеличивая сумятицу и умоляя Прапора успокоиться.
— Боже мой! — кричала Катька. — У него снова приступ!
— Не довезли! — в отчаянии ломала я руки. — Не довезли до психушки. Господи!
— Дорогой, миленький, ну, сядь в машину! — умоляла Прапора Катька. — Ну что тебе стоит?
Но разошедшийся Прапор садиться в машину отказывался. Даже помощь охранника тут не помогла. Прапор начал бегать вокруг машины, жизнерадостно хохоча и выкрикивая отдельные слова все на ту же полюбившуюся ему морскую тематику. На мой взгляд, ему нужно было бы еще немного порепетировать. Но охранник остался доволен представлением.
— Он у вас совсем спятил! — закричал он нам с Катькой. — Он у вас всегда такой буйный?
— Нет, — ответила Катька. — Только когда увидит воду.
— Но поблизости не видно никакой воды, — резонно заметил охранник.
— Мы проезжали мойку машин, — ответила Катька. — Вот он и возбудился.
— А что же вы его вытащили из дома, если он такой у вас неуравновешенный? — поинтересовался малость запыхавшийся
— Мы его в больницу везли, — тоже пыхтя, все же ответила Катька. — Я за ним сегодня не уследила, и он утром нашел на кухне стакан с водой. И его это так возбудило, что мы его еле утихомирили. Вот я сестру спешно вызвала, и мы решили везти его в больницу. Но видите, не довезли.
Тут Прапор издал дикий вопль и попытался оторвать от «Нивы» покрышку.
— Что же нам делать? — в полном отчаянии завопила Катька. — Собирались на платное отделение его пристроить. Деньги даже с собой прихватили. Придется «неотложку» вызывать. А они отправят его куда-нибудь в жуткую обычную психушку. И будут там над ним измываться. А обратно выдадут мне уже не мужа, а растение бессловесное. Это еще в лучшем случае.
И она, остановившись, закрыла глаза руками и зарыдала, картинно всхлипывая и дрожа плечами. Охранник нам попался совсем лопух. Или он не разбирался в женщинах. Или же на него так сильно подействовало представление, устроенное Прапором, что он забыл все, что когда-либо знал из наших маленьких женских хитростей. Во всяком случае, на Катькины слезы он купился.
— Девушка, тут совсем рядом есть больница для пациентов вроде вашего мужа, — сказал он Катьке.
— Где? — вмиг перестав рыдать, оживилась Катька. — Надеюсь, не слишком далеко, потому что, сами видите, в машину нам его не впихнуть.
— Не переживайте, — успокоил ее охранник. — Никуда ехать не придется. Как думаете, вы сможете уговорить вашего мужа пройти за эти ворота?
— Думаю, что смогу, — изображая легкую неуверенность, сказала Катька. — А что там?
— За воротами и начинается территория больницы, — ответил охранник. — Я могу вызвать санитаров, и они помогут вам довести вашего мужа до приемной врача.
— Отлично! — возликовала Катька. — Зовите санитаров.
— Только, девушка, — замялся охранник, — у нас тут лечение дорогое.
И он выразительно посмотрел на несколько потрепанную жизнью «Ниву», на которой мы прибыли.
— Не беспокойтесь, если брат не сможет оплатить, то мы с мужем в средствах не стеснены, — поспешила успокоить я охранника. — У моего мужа своя фирма. И он в случае чего оплатит лечение моего единственного бедного брата.
Успокоенный моими словами, охранник наконец вызвал санитаров, и проход на вожделенную территорию был открыт! Прапор, при виде двух дюжих санитаров потерявший всякое желание буйствовать, мирно прошествовал в приемную. А мы с Катькой последовали за ним.
— Как думаешь, мы не наткнемся на Максима? — с опаской оглядываясь, шепнула мне Катька.
Я сама думала о том же. И уже с содроганием представляла себе эту встречу. Ясное дело, что Максим при виде нас заподозрит неладное. Ему нипочем будет не задурить голову сказочкой о внезапно и так кстати помешавшемся Прапоре.
К нашему облегчению, ни по дороге, ни в больнице мы нашего знакомого психоаналитика не встретили. И в приемной сидел совсем другой врач. Приемная, как, впрочем, и вся больница, оказалась на редкость респектабельной. Пол в вестибюле был выложен мраморной плиткой. В коридорах и верхних этажах мрамор сменил паркет, который был прикрыт мягким паласом с плотным густым ворсом. Стены были до половины обшиты панелями из натурального дерева. И самое удивительное, тут не пахло больницей. Не было того специфического неистребимого запаха дезинфекции и лекарств.