Миражи
Шрифт:
Словно выполняя невысказанную просьбу, утро следующего дня улыбнулось в окна чистым небом и золотистым восходом. Как будто время отступило на месяц назад и вернулось к ясным дням бабьего лета, с его ласковым теплом и нежными красками.
Вяземский явился под окна Татьяны немного раньше назначенного времени. Он не хотел опаздывать и выехал из мотеля в семь утра, помня о пробках. Но дорога оказалась свободной и, вопреки ожиданиям, Виктор не стоял ни на въезде в город, ни на Ушаковском, ни на Кантемировском мостах. Через Петроградскую
Погода продолжала радовать — ничто не предвещало дождь.
Из кожаного футляра на поясе Виктор достал мобильник, открыл и уже собирался звонить Веронике, как телефон мигнул и высветился знакомый теперь номер. Ника звонила сама.
«Сейчас откажется» — почему-то подумал Виктор и приготовился выслушать причины, по которым она не может поехать с ним. Вчера он ушел слишком быстро — она, вероятно, обиделась. Или ещё что-то не так. Просто ей надоело, да мало ли что он мог сказать или сделать бестактно. Такой неуверенности Виктор давно не чувствовал.
Поэтому его «слушаю» прозвучало довольно тускло.
— Виктор Владимирович! А я вас вижу! — услышал он в трубке её голос и понял, что она улыбается, — Танечке на работу, так что мы уже и позавтракали, и кофе выпили, только жаль, что вас не дождались. Но, может, подниметесь? На чай?
— Спасибо, Ника, я тоже позавтракал в мотеле. Если вы все дела дома завершили, то спускайтесь и поедем пока дорога по городу посвободнее.
— Хорошо, иду.
Глава 6
Вышла она из арки очень скоро. Одета была почти так же, как вчера, только вместо пиджака в кожаную куртку, расцветкой напоминавшую пегую шкуру какого-то диковинного животного — песочно-терракотовые пятна на более тёмном коричневом фоне, и лёгкий шарф — тоже цветной в тон куртке, но с преобладанием песочного.
Виктор отметил, что она тщательно подбирает цвета одежды: и туфли на высокой танкетке и сумка через плечо — были красно-кирпичными и подходили к куртке. Жаль только, что волосы заплела в косу, а спереди подобрала под кожаную кепку с козырьком.
Но, даже туго заплетённые, они блестели в складках шарфа и притягивали к себе взгляд Виктора. Наваждение какое-то, вот уж действительно Русалка, Лорелея — очаровывает его волосами.
Как и вчера, Виктор вышел из машины, чтобы усадить Веронику.
— Здравствуйте, — улыбнулась она.
— Доброе утро, — сказал Виктор.
Они произнесли это одновременно и рассмеялись без всякой причины. Был погожий день, и оба радовались встрече.
— Поехали, — сказал Виктор, защёлкивая водительскую дверь, — очень я рад, что вы именно Павловск выбрали, больше других пригородов люблю его.
— Почему? — Ника удобно устроилась
— Красиво там… давайте я назад положу. Можно? — Виктор протянул руку, взялся за сумку.
— Да конечно, в ней ничего нет, кроме цифровика, орехов и семечек.
— Орехов? — переспросил Виктор.
— Да, Таня сказала, что там птицы и белки совсем ручные, вот я и решила проверить.
— Ручные, нахальные попрошайки, — подтвердил Виктор, выруливая на Большой проспект.
Как он ни торопился, а всё же на мосту Лейтенанта Шмидта они встали в пробке. Нику это нисколько не расстроило, она смотрела на Неву.
— Что за река! Такая красивая…если бы вы знали Виктор Владимирович, как я мечтала увидеть всё это. Неву, мосты, корабли…
Виктор кивнул, не отрывая взгляд от впереди идущей машины. Водитель её дёргался и елозил из ряда в ряд. Наверно женщина за рулём. Того и гляди подставится. Так хотелось посигналить ей, но Виктор не стал, он бы отвлёк Нику от осмотра. Какая же всё-таки славная девушка, звала его на чай. Если бы не надо было спешить, обязательно согласился бы. Интересно, кто её родители? Учителя наверно…
Только после Пулковских Высот ехать стало свободнее. В город машины шли потоком, а в Пушкин совсем их было мало.
— Мы через Царское Село махнём, — сказал Виктор, — проездом взглянете, что за городок, а потом в Павловск.
— Вы часто в нем бываете? — Вероника оглянулась на Пулковскую Гору, — а там что?
— Обсерватория, телескопы, — ответил он сначала на второй её вопрос, а потом на первый, — теперь нет, раньше часто бывал, я жил тут… давно.
Ника не стала расспрашивать, она притихла и смотрела теперь не в окно, а на руки Виктора. На то, как он переключает скорость и снова берётся за руль.
Вообще-то Вяземский не любил, когда за ним наблюдают когда он ведёт машину, ездил Виктор быстро, пассажиров это нервировало, они напрягались, вжимались в сиденье, цеплялись за ремни и затравленно смотрели на сливающуюся в сплошную полосу обочину или на мельканье фонарей и разлиновку трассы. Но Вероника не обращала на скорость никакого внимания, и Виктор почему-то не раздражался, что она смотрит на него.
Проехали кладбище, новостройки, потом Египетские ворота, джип пролетел мимо заправки, вписался в крутой поворот Дворцовой улицы.
— Сейчас налево будет дача Китаевой — дом, где Пушкин жил одно лето с молодой женой, потом костёл, направо Александровский Дворец и парк, опять направо, после поворота, Лицейский сад, в глубине церковь, где молились лицеисты, за церковью Лицей, а это Екатерининский дворец, — говорил Виктор, почти не подтормаживая на поворотах.
Ника переводила взгляд от одного окна к другому, но потом отчаялась.
— Ну, всё… на такой скорости я ничего не усваиваю, — засмеялась она и откинулась на сиденье, — вы так здорово водите машину.