Миростройцы

Квотчер Марамак

– О, как в пух!
– обрадовалась Рижа, и заметив лестницу, немедленно спустилась под площадку, только хвост замелькал среди веток в зелёной дымке свежих почек.

Грибыш пока ограничился тем, что просто потаращился ушами на лётное поле и чистое голубое небо, по которому периодически проносились небольшие посудины. Собственно, тут было больше всего фрегов типа Ф26, точно таких же, как "Кистеух", только не грызьих, а других народов Союза. Райнтарские отличались на слух только отсутствием "ушей" и назывались "Изумрудами"; в пределах прямого слуха их сидело пять штук. Грызь вспырнулся на солнышко, квохтнул и вспушился, потому как на планете показалосиха весьма хорошо.

К

фрегу неспеша подкатился автобус с надписью на бочине "Контроль" на общесоюзной фене, и оттуда вышли штук десять ка-вэ, все как один в форме. Кто другой мог бы и испугаться, но Грибыш неоднократно посещал их планеты и станции, и знал, что это в порядке вещей. Бдить, что довольно тягостно для многих других существ, для ка-вэ есть сущее развлечение и радость, поэтому они бдят, не жалея на то особе-часов. Кроме того, у себя дома они могут и тренироваться бдить, потому как транзитный инопланетник не знает, кто из них настоящие пограничники, а кто только учится. Слышимо, это была одна из причин, почему космопорт находился в жилой зоне.

Сами райнтарцы напоминали мордами в основном сами себя, представляя что-то среднее между волком и козой. Кроме того, бросалось в уши третье яблоко, всмысле глазное, пырящееся со лба этих существ, а также длинные уши, загнутые вниз на концах и имеющие внутренние роговые выросты, не позволявшие раковинам болтаться, как у кролика. При наличии длинных опушённых раковин и морд, ка-вэ были лишены - всмысле изначально!
– хвостов, причём начисто. Выслух бесхвостого существа слегка озадачивал голову грызей, но не особо сильно.

– Кло!
– поднял лапу буквой "га" один из ка-вэ, - Шмон?

– Кло!
– кивнул ушами Грибыш, - Да, шмон.

Райнтарцы поднялись по открытым люкам и ослушали трюм, как впрочем и другие помещения. Поатомного сканирования им было не достаточно - это грызь подумал не вплане поржать, а как констатацию факта. Пограничник также спросил лично его, по какому вопросу была совершена посадка, и вполне остался доволен развёрнутым ответом. Всмысле, остался доволен, что ответ не оказался слишком развёрнутым - по морде Грибыша сразу было видно, что он может. Произведя указанную процедуру, трёхглазые уехали, а след за ними тут же прикатился погрузчик, вытащивший контейнеры. На этом тренировок не разводили, потому как если кто-то заказал груз с расстояния в полтысячи световых лет, то скорее всего ожидает оный - автоматический погрузчик действовал молниеносно, и за две минуты очистил весь трюм. Убедившись в этом, грызь закрыл все люки, кроме лапного, и пошёл по лестнице под площадку, искать грызуниху. Заодно он задал эвм работу искать попутный груз - но только попутный, а не абы куда!
– потому как летать порожняком есть преступление против Жадности.

Высота площадки, стоявшей на толстых стальных опорах, была метров пятьдесят, так что грызь долго шлёпал по решётчатой лестнице, пока не оказался на грунте. Впечатление было благопушное - сверху, как облака, закрывали половину света плиты, а вокруг торчали куртины деревьев и кустов, сейчас опушённых почками и первыми листочками. В низинах блестела прозрачная талая вода, откуда-то доносилосиха хоровое кваканье лягушек, а на размокшей земле явственно слышались следы с удлинёнными пальцами и когтями.

– Грызь, грызь, грыызь...
– позвал грызь.

Сбоку цявкнуло, и Грибыш пошёл туда, выбирая дорогу посуше. Вокруг замечательно несло сырой почвой, талым снегом и сухой прошлогодней травой, лютым образом напоминая родной дом. Да собственно это он и был, только в другом месте. Грибыш знал, что Рижу иногда может серьёзно плющить, если она видит что-нибудь типа того, что видно сейчас. Как он и подозревал, белка

в полном апухе гладила пушные свечки какого-то местного растения - такие большие и пуховые, словно хвосты. В глазах грызунихи сверкало весеннее солнышко, оно же блестело на её шёлковой шёрстке, так что грызь ощутил явственную тягу... нет, не тискать. Такая тяга возникала зимой, вслуху генетически обусловленных инстинктов. Грибыша тянуло немедленно вырыть гнездо, набить его мхом и начать собирать корм. Однако это нисколько не выводило его из равновесия, потому как он понимал, что как раз именно этим и занят.

Вслуху этих соображений, которые приходили сами по себе, безо всякого напряжения, Грибыш обнял Рижу, почесал её ушки и прошептал непосредственно туда:

– На пустом месте, погрызушко, совсем на пустом!

– Уффч...
– с трудом оторвалась от свечек белка, - Да не, Гри, йа так, не до упоротости. Йа понимаю, что на пустом месте, и насколько это в пух.

– Понимаешь?
– на всякий случай уточнил грызь.

– Угу. Ведь это, - грызуниха показала вокруг, - Тоже на пустом месте. Всего две-три сотни лет назад тут ничего не было, совсем ничего! А теперь хррр...

Она сделала хватательные движения лапками, зажмуриваясь, и тут уже Грибышу пришли мысли о том, что не помешает и потискать зверька. Рижина шёрстка уже успела основательно приобрести запах весеннего воздуха.

Нулевой по счёту рейс "Традесканции", который сразу вышел довольно многоходовым, завершился хрурополучно. Тоесть, следует уточнить, фрег привёз таки на Камышид оборудование для выращивания искомой растюхи - не всё сразу, но уже достаточно для начала процесса. Монтажники для свободных операций в наличии имелись, так что к башне нагрянула строительная техника - тягачи, тащившие на прицепах-тралах монтажных роботов различного калибра, каковые впрочем при любом калибре походили на раскрытый универсальный нож с сорока лезвиями. Все участники эт-самого собирались внимательно следить за стройкой, так как впоследствии им предстояло делать всё это лично.

Как и в большинстве других случаев, автоматизация на девяносто девять процентов вовсе не означала, что не надо думать - напротив, думать предстояло постоянно, не отвлекаясь. Грибыш и Рижа, задрав уши вверх, пырились, как металлические пауки лазают по фермам башни, наращивая конструкции; на россыпи материалов внизу то и дело падали тросы, быстро втаскивавшие нужное на верхотуру. В общем это выслушило, как будто ствол дерева-башни выпускал листья: сбоку, там где торчали только крепления, теперь громоздились блоки в десять этажей, заполненные подставками под поддоны и прочим оборудованием.

– У меня мельтешит в ушах, - цокнула Рижа, зажмуриваясь.

– Отдохни, - цокнул Грибыш, - Они пишут телеметрию, так что можем потом выслушать.

– Это в пух, - зевнула грызуниха, но продолжила наблюдения.

По дороге подкатился ещё один автопоезд с платформами металлоконструкций - без водителя, как обычно - и пауки, оживившись, принялись хомячить ресурсы. Тягая за собой трос, сверху быстро падало сцепное устройство, похожее на цветок подсолнуха - быстро, всмысле быстрее, чем под силой тяжести, потому как с полукилометра каждый раз даже падать - долго. Чвакнув мягкой подушкой в балку, сцепка выпускала десятки металлических нитей, каковые опутывали нужный предмет, так чтобы он никак не вывалился, после чего трос натягивался и груз с большим ускорением, шелестя разрезаемым воздухом, уходил ввысь. К таращащимся пушам подошли Мелка и Быстрыш... на самом деле, они даже не особо успели запомнить их, только характерная крупная грызуниха с белыми прядями в гриве намекала, кто это.