Мировая жила
Шрифт:
Трудно судить о времени, когда оно сохранилось как понятие, но отсутствует как явление. Сколько времени провел Андрей в этой прачечной, стирая толи оболочки толи наволочки? Бесконечность… Вечность… Невозможно оценить… Он никуда не отходил, ни разу не прилег и не присел. Он не нуждался ни в питье, ни в еде, только погружал белье в горячую воду, жамкал, выполаскивал, отжимал и опять погружал и жамкал…
Когда он стирал, ему приходили мысли или идеи. Не его мысли, чужие, и эти чужие мысли были почти всегда ему неприятны. Одно хорошо,
Прачечная имела низкий потолок, но из-за большого количества пара, исходящего из горячих котлов, потолок был почти все время не виден. Зато по сторонам прачечная казалась бесконечной, а может такой и была. Куда ни кинь взгляд: вперед, назад, влево, вправо, - везде сплошные ряды занятых стиркой прачей и прачек.
Помимо самих прачников здесь крутились еще три вида бесов, эти были что-то вроде «обслуживающего персонала». Самые мелкие черти, чумазые с малюсенькими рожками, поддерживали под котлами огонь, они следили чтобы вода в котлах никогда не остывала. Крупные, пузатые и клыкастые бесы, наподобие того, что хотел сожрать Андрея в желтых дюнах, исполняли роль надсмотрщиков. Если кто-то из прачников прекращал стирку, получал от них по ребрам плетью.
Третий вид бесов – высокие и тощие. Этих Андрей назвал про себя «приемщиками». Они подносили новые стопки оболочек-наволочек и уносили уже отстиранные. С одним из таких приемщиков Андрею удалось познакомиться. Видимо в знак расположения он представился, хотя Андрей так и не понял, имя это, должность или что-то еще. Да и звучало оно для уха так чужеродно, что не выговоришь. Андрей воспринял для себя его как Йотойрх или что-то подобное.
– А ты крепок, - сказал Андрею Йотойрх, сваливая ему под ноги ворох грязного белья, - Еще держишься.
– А что с теми, кто не держится? – Андрей усмехнулся криво, - Надсмотрщики плетьми забивают?
– Ты ведь уже получал плетью по ребрам, - Йотойрх Андрею вернул такую же кривую усмешку, - Хочешь еще?
– Нет уж не хочу, - Андрея передернуло от озноба.
– Вот то-то. Здесь стирать никто не отказывается… - Йотойрх подхватил стиранную стопку и ушел.
Так у них и повелось. Как только Йотойрх приходил, Андрей старался о чем-нибудь его спросить. Далеко не всегда бес отвечал, а если и отвечал, то односложно и коротко, и от его ответов только прибавлялось вопросов. Тем не менее для Андрея этот растянутый в вечности диалог из вопросов и ответов стал чем-то вроде смысловой нити, что позволяла не забыть кто он такой и как он здесь очутился…
– И все же я не понял, - спросил Андрей, заметив появление беса, - Вот ты меня похвалил…
– Когда это я тебя похвалил? – бес имел премерзкую привычку недослушивать до конца и сразу цепляться за первое сказанное.
– Ты сказал: «а ты крепок, еще держишься», - тут же напомнил Андрей. Он уже усвоил, что малейшее промедление в разговоре бес не терпит. Говорить с ним нужно, не раздумывая, и сразу
– Ну, если ты счел это за похвалу… - бес язвительно усмехнулся и потянулся за кипой отстиранного белья.
– Подожди, - Андрей заторопился, понимая, что Йотойрх уже готов снова убежать, - Пусть не хвалил, но я не понимаю, в чем разница между тем кто держится и, кто не держится. Как ты определяешь, черт побери, того, кто не держится? Мы все тут стираем бесконечно, какая к дьяволу разница?
– Да, вы все тут стираете, - Йотойрх оттянул край безгубого своего рта в поганой ухмылке, - Но некоторые отстирывают сами себя.
– Что значит отстирывают себя? – ужаснулся Андрей.
– Очевидно, растворяются в этой бесконечности… - сообщил бес с видимым наслаждением и умелся со стопкой, покачивая задранным вверх розовым, лишенным шерсти крысиным хвостом.
После этого случая Йотойрх бесконечно долго не отвечал на вопросы Андрея. Андрей перебрал все. Менял темы и формулировки, но бес упорно отмалчивался, будто ждал какого-то определенного вопроса в продолжении начатого разговора. Андрей не прекращал спрашивать, даже когда перестал надеяться, и однажды за свое упорство был вознагражден.
– А почему оно «второе»? – выдал он заготовленный вопрос, а увидев, что бес проявил заинтересованность, тут же уточнил, - Тот ангел, Копьеносец, сказал, что привел меня во второе прачечное отделение.
– Да, бесконечна милость бесконечности, - пафосно выдал бес, - И потому здесь стираешь ты. В первой прачечной в этом котле стирали бы тебя.
– Жуть. А я думал, - Андрей повел взглядом вокруг себя, - Это и есть ад.
– Ты путаешь, - наставительно поправил Йотойрх, - То, что ты называешь адом – самостоятельный мир с о-очень высокой плотностью. А здесь всего лишь техническое пространство, прослойка между мирами. Здесь даже времени нет.
– В смысле? Свободного времени нет?
– Никакого времени здесь нет.
– И все же. Раз это пространство техническое, значит оно для чего-то нужно? Что мы здесь стираем?
– А ты все еще не догадался? – бес посмотрел на Андрея, как на дурака.
– Нет.
– Ты отстирываешь умозрительные сущности, или, говоря проще, понятия! – сообщил бес с издевкой, - Даже ты не можешь быть настолько тупым. Должен был заметить все эти бесконечные мысли, что лезут в твой разум.
– Мысли-то я заметил, конечно, - Андрей был озадачен, - Но вот то что я отстирываю понятия… а разве понятия могут пачкаться?
– Еще как могут. А пуще всего разумные всех миров предпочитают поганить понятия нравственные, такие как: любовь, дружба, честность, справедливость и тому подобные. Их мы стираем безостановочно.
Насладившись ошарашенным видом Андрея, бес подхватил пачку свежеотстиранных понятий и ушел, горделиво выгнув тощую спину.
Глава 18. Разведка
– Я так понимаю, где-то здесь, - не вполне уверенно сказал Лери, уставившись на имперский навигационный прибор, полностью освоить его он пока не смог.