Мировой кризис: Общая теория глобализации

Делягин Михаил Геннадьевич

Непосильное бремя решения всех мировых задач, приходящееся «на единственную оставшуюся сверхдержаву, …обернется не только экономическим, политическим, интеллектуальным и в конечном счете - психофизическим перенапряжением пытающейся доминировать нации. История всех обществ и элементарная теория управления убедительно оказывают, что чрезмерная концентрация процессов принятия решения ведет к снижению их эффективности…

В результате крушение единственной сверхдержавы как мирового лидера в принципе так же неизбежно, как и крушение любой диктатуры, сам факт существования которой автоматически тормозит развитие всей подвластной ей сферы».

Попытки

укрепить положение сверхдержавы любой ценой «могут привести к новой глобальной дестабилизации всего человеческого сообщества».

Так или иначе, сама гипотеза о существовании «Золотого века однополярности» представляется неверной и являющейся не более чем следствием колоссальной инерции сознания. Хотя радужные представления начала и особенно середины 90-х годов, закрепленные романтическими эссе Фукуямы и его последователей, в целом так и не оправдались, человечество (а точнее, его развитая часть) поверило в них, потому что очень хотело поверить.

А еще потому, что, как и сейчас, не то что не знало точно, но даже не могло толком себе представить, что это такое - «однополярный мир». Ведь практически на всем протяжении письменной истории европейская цивилизация, давшая начало современной глобальной цивилизации, никогда не находилась в таком состоянии.

В частности, в настоящее время сформироваться однополярному миру не позволяет успешное развитие Китая (см. параграф …). Уже в обозримой перспективе успехи последнего обещают возврат к противостоянию двух систем - уже не идеологических, но культурных, цивилизационных: развитого мира в его сегодняшнем понимании и «Большого Китая», частично проникающего в развитый мир диаспорой и финансовыми щупальцами, но остающимся для него наглухо закрытым.

И в этом качественное отличие будущего биполярного мира от реалий «холодной войны». Противостояние между США и СССР было не просто межгосударственным, при котором оба участника находились «на одном уровне» - он протекал в рамках одной цивилизации, общей для всех его значимых участников. Эта общность создавала единые, заранее известные и понятные правила борьбы и возможность договориться, сохранявшуюся практически всегда.

Культурно-цивилизационная общность, объединяя даже непримиримых участников затяжных исторических конфликтов, давала им принципиальную возможность договориться и как минимум - правильно понять друг друга (см. подробней об этом в параграфе …).

Китайцы же для европейцев - в прямом смысле слова «другое человечество», с которым не просто сложно договориться - его сложно понять, и еще сложнее убедиться, что после достижения договоренности стороны понимают под ней одно и то же.

Таким образом, то, что мир так и не стал однополюсным после распада Советского Союза и несмотря на все последующие усилия США, - это полбеды. Беда в том, что основным игрокам, ключевым участникам международного развития стало значительно сложнее договариваться между собой - и не только потому, что их просто стало намного больше, но и потому, что они стали кардинально отличаться друг от друга. Они уже могли не найти общего языка не по нежеланию, а по вполне объективным причинам - в силу принадлежности к различным цивилизациям.

В существовавшей во времена «холодной войны» системе мировых отношений мы могли, пусть и со значительными упрощениями, но редуцировать разнообразие к единству, так как обе противостоящие силы находились и действовали в рамках общей цивилизации, в пределах единой системы координат.

Сегодня

мы имеем две силы, которые находятся в совершенно разных системах координат и потому не поддаются обобщению по единым правилам. Нынешние игроки международной политики играют на разных досках, по разным правилам и при этом еще и в разные игры, точнее - в частично не совпадающие игры на частично не совпадающих площадках.

С падением сначала Советского Союза, а затем и России мир резко усложнился не только по тому, что на место СССР, игравшего по одним правилам с США, пришел совершенно чужеродный Китай. Главное в ином: мировая политика, как это было до XVIII века (?), перестала быть исключительным делом не только США и России или США и Китая, но и национальных государств как таковых.

На арену гурьбой, одновременно высыпало огромное количество самых разнообразных игроков, которых раньше просто не было, так как они вынуждены были либо присоединяться к одному из двух противостоявших друг другу гигантов, либо стремиться в целях самосохранения ускользнуть от их внимания.

Сегодня каждый из них преследует свои цели. Классическим примером следует назвать значительное количество стран, ставших субъектами мировой политики из-за объявленного или подразумеваемого обладания ядерным оружием. Однако качественно большее разнообразие возникает из-за превращения в относительно независимых участников мировой политики негосударственных структур и образований (см. параграф ,,,).

Так, например, никто не знает (и, что особенно неприятно, в принципе не может знать), какие реальные цели ставят перед собой и какие интересы преследуют «Моссад» либо ЦРУ, или крупные транснациональные корпорации, особенно принадлежащие к финансово-информационному сектору. Не стоит забывать, что роли по крайней мере современных финансово-информационных конгломератов в мировой политической жизни весьма близки к тем, которые привыкли играть национальные государства.

Таким образом, однополюсного мира больше не будет никогда не только потому, что место Советского Союза потихоньку начинает занимать «Большой Китай». Значительно более глубоким и важным оказывается процесс возникновения многомерного (по определению полицентричного) пространство на месте привычного двухполюсного и двухмерного пространства.

Результат - типичная нестабильная ситуация, достаточно хорошо изученная, например, синергетикой. Замена хорошо структурированного двустороннего противостояния достаточно хаотичным, многоуровневым и полицентрическим, в котором одни и те же субъекты и их элементы (не только страны, но и корпорации, не говоря уже о неформализованных структурах типа спецслужб и религиозных сект) в одно и то же время являются партнерами на одних уровнях и смертельными противниками на других, кардинально повышает внутренний уровень разнообразия и, соответственно, неустойчивость рассматриваемой системы.

Вторым фактором растущей неустойчивости становится постоянно нарастающая динамичность мировых отношений. Даже просто в силу ускоряющегося технологического прогресса мир сегодня намного динамичнее, чем он был 50 лет назад, а через 10 лет будет динамичнее, чем в настоящее время.

Между тем, по общему правилу, устойчивость системы обратно пропорциональна ее сложности и динамичности. Соответственно, чем система сложнее и чем она динамичнее, тем более она неустойчива. И в этом смысле сегодняшняя система мировых отношений одновременно как значительно сложнее существовавшей во время противостояния двух систем, так и на порядок динамичнее ее.