Мировой Ворон
Шрифт:
Ряды сражающихся поредели, и Халла увидела Трикена и Рулага. Они бились в близком контакте на левом фланге, нанося друг другу сокрушительные удары. Строй чуть сдвинулся, и Халла оказалась немного позади Алахана. Избранник Рованоко рубил налево и направо, безжалостно убивая тех, кто стоял между ним и правителем Джарвика. Трикен не давал скучать Предателю, но Халла со стороны видела, что тот превосходит старого оружейника. Харрод слева от Медведя прикрывал своего повелителя, запуская молотом в голову любого, кто подобрался слишком близко к схватке.
Рядом с Халлой появился Рексель Падающее Облако, по бедру у него стекала
— Трикен погибнет, — хрипло заметил он.
— Тогда надо поторопиться, — ответила Халла, делая два больших шага вперед.
Защитники сейчас теснили врагов сразу с двух сторон, с Халлой и Алаханом на остриях атаки. Краем глаза женщина заметила, что люди Медведя потеряли свою решимость. Они могли убить противника, а потом замереть на мгновение, встретившись с огромными жрецами — свидетельством гнева Гиганта, и это промедление означало смерть. Нерешительность противника позволила отряду Рованоко все дальше врезаться в его ряды. Остальные защитники шли за жрецами, прикрывали их и, в свою очередь, использовали их самих как прикрытие.
Дочь Летнего Волка задохнулась от боли, когда Рулаг нанес Трикену последний, смертельный удар по затылку. Оружейник Тиргартена обмяк и повалился вперед, и в это же время Алахан попытался сбить вождя Джарвика на землю.
— Бейся со мной, а не с ним, вероломный ублюдок! — закричал Алахан, ударив его наотмашь по лицу рукоятью топора. Повелитель Медведей устоял на ногах и замахнулся топором, чтобы заставить Алахана отступить, пока сам он приходил в себя от удара. Он потряс головой и зарычал, будто пес. Твердое дерево рукояти топора сломало ему нос, но из–за ярости и бурлившего в крови адреналина он не чувствовал боли. Небольшая, залитая кровью площадка во дворе Ульрика стала полем их боя, где Тимон прикрывал Алахана, а жрец Харрод — Рулага.
Люди Предателя отступили к стенам, и все больше его воинов пыталось избежать встречи с отрядом Рованоко. Но даже в этом случае враги продолжали удерживать стены и ворота. Воины с обеих враждующих сторон следили за поединком вождей, зная, что вся война сводится к противостоянию Алахана и Рулага, но у Халлы имелся всего один глаз и не было времени на них смотреть. Она знала одно: их сражение на левом фланге.
Она в тысячный раз устало заносила топор, повергая очередного врага на колени, и почувствовала, как по щеке стекают слезы. Еще один погиб, когда она погрузила топор ему в лицо. А может, это вовсе не слезы. Может, в глаз просто попала кровь одного из людей, которого она убила.
Затем острия атаки соприкоснулись, и она оказалась перед Рулагом и Алаханом. Поединок занял большой участок двора — почти все пространство между атакующими и защитниками. Даже отряд Рованоко держался от них подальше, хотя жрецы убивали любого, кто осмелился им противостоять. Слева от Халлы Падающее Облако обезглавил одного из врагов, вошедшего в боевую ярость. На другом конце двора она видела Генриха Кровавого — он стоял на бочке, выпуская одну стрелу за другой в сторону ворот. На всем протяжении стены облачные люди швыряли метательные топоры в воинов Медведя, а по равнинам Летнего Волка от города убегало столько же людей, сколько сражалось на дворе Ульрика. И внезапно Халла подумала, что они могут победить. Но Алахан все еще сражался с Рулагом.
— Я выбираю
— Тогда я выбираю честь и свободу! — ответил Алахан, уклоняясь от атаки. — И я сражаюсь за Потрясателя Земли! А ты выбрал предательство!
Они со звоном скрещивали топоры. Рулаг был сильнее и выше, но ярость притупила его умение. Он не мог задеть Алахана — тот ловко уклонялся влево и вправо, используя топор как для того, чтобы парировать удар, так и для того, чтобы отвести его от себя. Рулаг напряженно крякал каждый раз, когда заносил тяжелый топор, и Халла поняла: он выдохнется еще до решающего удара.
Харрод увидел грозящее его повелителю поражение и решил взять дело в свои руки. Он бросил взгляд через открытую площадку и стиснул зубы. Тимон и Халла находились рядом, но недостаточно близко, чтобы помешать ему, когда он ударил молотом Алахана по спине. Тот охнул, покатился вперед и приземлился у ног Тимона, корчась от боли.
Халла не стала медлить. Она бросилась на Харрода, и ему пришлось поднять молот, чтобы отразить ее удар. Но следом она пнула его в пах и двинула кулаком по горлу, а когда он согнулся от боли, она погрузила топор ему в голову и пинком отправила труп на камни мостовой.
Тимон охранял Алахана, поскольку люди Медведя выстроились в очередь в надежде добить раненого избранника. Рулаг медленно отступил, тяжело дыша. Затем он оглянулся вокруг и заметил, что половина его людей сбежала. А потом увидел Халлу.
— Кого я вижу — Одноглазая Воительница! — оскалился он. — Мужчине стоит показать тебе твое место!
«Вот дурак», — подумала Халла. Зря он оскорбил ее до атаки. Воспользовавшись его промедлением, она метнулась вперед, целясь топором ему в лицо. Он едва успел парировать удар, но она застала его врасплох, и он пропустил следующую ее атаку. Рукоять ее топора описала полукруг и врезалась ему в висок. Рулаг пошатнулся. Она не успела нанести ему смертельный удар, как личная охрана Рулага бросилась к нему на помощь, и ей пришлось защищаться.
— Трус! — выкрикнула Летняя Волчица, принимая оборонительную стойку.
Сквозь толпу пробивались серебристые лунные лучи. Отряд Рованоко тоже поредел, и двор усеивали упокоившиеся в мире тела стариков и разбросанные боевые молоты — молчаливые памятники принесенной ими жертве. Оставшиеся жрецы, словно движущиеся крепости, вели за собой остальных защитников Тиргартена. Словно машины войны, они были больше, сильнее и громче, чем все, кто сражался на дворе Ульрика, и Халле снова пришла в голову мысль о том, что в эту ночь они победят.
— Убирайтесь из моего города! — прокричала она, разрубая первому охраннику Предателя голову напополам и пиная второго в пах.
— Убейте меня, если сможете, тролльи подстилки! — проревел Падающее Облако. Не обращая внимания на свои раны, он прикрывал ее с фланга.
— Варорг ждет вас! — рявкнул Тимон, пуская пену изо рта. Он не отходил от раненого друга.
Они больше не защищались — армия Рулага отступала. Часть отрядов была разбита и бежала прочь от города, а остальные, зажатые в угол, бросали оружие. Даже личная охрана Рулага колебалась: их верности не хватило, чтобы умереть за своего господина. А правитель Джарвика просто стоял, наблюдая, как тает его армия, и на его посеревшем лице читалось безмерное удивление.