Миры Пола Андерсона. Т. 15. Все круги ада. Мятежные миры

Андерсон Пол Уильям

— Да. В большинстве культур, с которыми мы знакомы, это так. Великий Знаток Почв, по-видимому, является выдающимся фермером. В других комбинациях части хииша могут дать выдающегося охотника, художника, музыканта — кого угодно. Вот почему здесь не существует потребности в многочисленном населении, дабы иметь множество специалистов, в которых нуждается коммуна.

— Вы сказали — коммуна?

— Мне кажется, это слово более точно, нежели община.

— Но почему же не все воспринимают то, что умеет один из них?

— Что ж, нашей расе обучение действительно многое дает, но оно требует времени. Кроме того, память необходимо упражнять, иначе она выветривается; опыт и умение приобретаются в процессе практики.

Конечно, мозг кое-что усваивает, в том числе и воспоминания и опыт, которые он складирует. Например, у ногасов есть знания ботаники, потому что ногасы питаются травами. Рукасы помнят кое-какие виды физических работ — у них есть руки и пальцы. Крылосы хранят некоторые данные из области географии и метеорологии… Действительность всегда сложнее теоретических построений. Все части хиишей хранят разную информацию… так, во всяком случае, считаем мы… в том числе языковую. В общем, вы, наверное, понимаете, что я хочу сказать.

— И тем не менее…

— Дайте мне закончить, Доминик. — Кэтрин прямо пылала энтузиазмом. Флэндри такого еще не приходилось наблюдать. — Вопрос упирается в проблемы культуры. Дидонские общины варьируют так же сильно, как когда-то варьировали племена на Терре. В некоторых культурах отдельным частям позволяется формировать хииши неупорядоченно. В результате единства способны почерпнуть от других меньше, чем могли бы, из-за недостатка специального руководства и внимания. Эмоциональная и интеллектуальная жизнь там мельчает, вся община застревает где-то на стадии дикости. Другие культуры, напротив, очень ограничивают возможности образования единств. Например, считается, что части целого должны принадлежать друг другу долго, пока смерть их не разлучит. Исключением являются временные связи с молодняком, необходимые для его обучения. В области технологии такие общества продвинуты дальше, но не выше уровня каменного века. В них наблюдается определенное эмоциональное оскудение. Ни тот, ни другой типы сообществ не реализуют своего потенциала.

— Понятно, — протянул Флэндри. — Плейбои и пуритане.

Она моргнула, потом засмеялась:

— Если угодно. Тем не менее большинство культур, в том числе, очевидно, и наши знакомцы, поступают иначе. Каждая часть входит в круг определенных стабильных единств, причем проводит в каждом из них примерно равное время. Таким образом, единства или хииши приобретают личностные черты, обладают широким набором знаний и навыков, но при этом каждое обладает талантом в определенной области. Кроме того, время от времени создаются хииши, соединение которых производится в случае особой необходимости.

Кэтрин подняла глаза вверх.

— Я думаю, для нас вот-вот возникнет Открыватель Пещер, — сказала она.

Два крылоса кругами снижались к ним. Один, по-видимому, принадлежал Повелителю Песен, а другой — Открывателю Пещер, хотя Флэндри и не видел между ними никаких различий. Видимо, Повелитель Песен и Открыватель Пещер состояли из одних и тех же рукасов и ногасов.

Крылос, летевший впереди, опустился на платформу ногаса. Его спутник покружился еще немного, видимо отыскивая для себя подходящего ногаса. Над деревьями появились еще крылосы, а то ли из леса, то ли из дома выбежали новые рукасы. «Через минуту у нас тут соберется целый городской митинг», — подумал Флэндри.

Теперь его внимание полностью сосредоточилось на Кэтрин и Открывателе Пещер. Между ними завязался разговор. Сначала он шел как бы с запинками: видимо, ни одна из сторон уже несколько лет не упражнялась в употреблении пиджина, да и диалект этой общины был не совсем тот, на котором говорили дидонцы вблизи Порт-Фредериксена. Но постепенно беседа стала более оживленной.

Остальные члены общины появились явно для того, чтобы смотреть, слушать и обдумывать то, что им сейчас переводили. Тут собрались все, кроме тех, что сейчас охотились или собирали

еду в джунглях, как после узнал Флэндри. Один хииш приблизился к нему. Его рукас соскочил с «платформы» и подбежал вплотную, таща на плече толстый соединительный «шланг» от ногаса. Голубые пальцы ощупали одежду Флэндри и попробовали вытащить из его кобуры бластер, видимо чтобы лучше ознакомиться с ним. Доминик не решился отдать ему оружие, хотя оно и стояло на предохранителе, но Кэтрин могла рассердиться, если б он отказал хиишу наотрез. Сняв со спины самодельный мешок, он высыпал его содержимое прямо на землю. Это сразу привлекло к нему внимание нескольких свободных рукасов. Поняв, что они не собираются ничего красть или ломать, молодой человек уселся на землю и позволил себе расслабиться. Мысли его разбежались, но затем сосредоточились на Кэтрин, как это теперь чаще всего и бывало. Так прошло около часа. Короткий день уже близился к вечеру, когда Кэтрин сделала Флэндри знак.

— Они рады встретиться с нами и с удовольствием предлагают свое гостеприимство, — сказала она, — но сомневаются, что в состоянии помочь пересечь горы. Тамошние обитатели очень опасны. Кроме того, сейчас много работы как в лесу, так и в полях. В то же время эта община была бы рада получить обещанное мной вознаграждение — такие вещи, как хорошие стальные инструменты или огнестрельное оружие. Они соберут хииш Многомудрого и поручат ему обдумать проблему. Пока же нам предлагают отдохнуть.

Лейтенант Капунян был особенно рад такой возможности. До сих пор все его силы уходили на то, чтобы раненым не стало еще хуже, — тяготы пути не позволяли им выздоравливать. Если он вместе с больными останется тут, пока остальные пойдут за помощью… Флэндри согласился. Их поход мог сопровождаться появлением новых раненых, а раз так, надо постараться, чтобы их общее число не стало чрезмерным.

Все пошли к дому. Людям казалось, что они стали вдруг меньше ростом — следствие того, что со всех сторон их окружали такие громадины. И только одна Кэтрин всю дорогу смеялась и весело болтала.

— Я чувствую себя так, будто вернулась домой, — говорила она своим спутникам. — Я ведь почти забыла, как ведутся на Дидоне полевые работы и как я… ну… люблю их.

«Как велики у тебя запасы любви», — сказал про себя Флэндри. Он подумал, что эта фраза, скажи он ее другой девушке, могла бы звучать как комплимент, но он постеснялся бы сделать его Кэтрин.

Когда они поднялись на вершину холма, то увидели противоположный склон. Он плавно спускался вниз, а потом снова поднимался, образуя отличное укрытие для жилья. Искусственные каналы вели к ручью: они должны были предотвращать затопление местности. Вдали над деревьями торчал голый каменный отрог, чья вершина уходила в низкие облака. Оттуда доносился грохот большого водопада. Кэтрин указала в ту сторону.

— Они называют это место Ревущий Камень, — сказала она. — Правда, у него есть и другие имена. Названия местностей у них более реально отражают действительность, нежели имена самих дидонцев.

Поселок состоял из нескольких бревенчатых зданий, крытых торфом, и грубого забора, который опоясывал большой мощеный двор. Большая часть строений представляла собой амбары и сараи. Самым большим было одноэтажное барачного вида здание, отличавшееся тщательностью отделки и очень красивой резьбой. Оно поражало огромными размерами. Флэндри вначале больше заинтересовал крааль. Там находился молодняк всех трех видов плюс по четыре взрослых особи каждого вида. Взрослые образовывали различные комбинации по две особи, а третьей был кто-то из молодняка. Что касается остальной молодежи, то она бродила по двору, дремала или кормилась. Самки-ногасы кормили своих телят. Из четырех взрослых двое были молочные самки, одна яловая, а последний — самец. Время от времени к ним подбегали покормиться юные мохнатые рукасы и подлетали крылосы.