Миры Роберта Хайнлайна. Книга 7
Шрифт:
— Я готов помочь, Рыжий, — но ведь я не умею управлять грузовиком. Ты уж меня извини.
Водитель небрежно махнул рукой.
— Тебе не придется управлять. Всю дорогу ты будешь играть роль моего напарника. Да я и сам не доверю свою старую «Молли Малони» человеку, не разбирающемуся в ее капризах до тонкостей. Я буду принимать стимулирующие таблетки и отосплюсь в космопорте.
— Значит, ты едешь прямо в космопорт?
— Да.
— Можешь рассчитывать на меня.
— Великолепно! Значит так. Всякий раз, когда мы останавливаемся у контрольного пункта, ты лежишь в койке позади водительского
— Конечно!
— Тогда поехали. Я хочу отправиться в путь прежде чем остальные шоферюги кончат есть. Не исключено, что среди них может оказаться осведомитель транспортной администрации.
Рыжий сделал знак официантке, бросил на стол банкнот и не стал дожидаться сдачи.
«Молли Малони» была двести футов длиной и обтекаемой формы, так что на полной скорости проносящийся поток воздуха прижимал ее к поверхности шоссе. Макс обратил на это внимание, взглянув на приборы: перед тем как тронуться с места, огромный грузовик приподнялся на своей воздушной подушке на девять дюймов над мостовой, но когда машина набрала полную скорость, указатель «Клиренс» показал всего шесть дюймов.
— Отталкивание от поверхности происходит в соответствии с законом обратной третьей степени, — объяснил Рыжий. — Это значит — чем сильнее встречный ветер прижимает нас к поверхности шоссе, тем более мощным будет отталкивание от мостовой. В противном случае моя красавица могла бы на такой скорости выскочить за горизонт. Короче говоря, чем мы быстрее, тем устойчивее.
— А если ты поедешь так быстро, что встречное сопротивление воздуха прижмет грузовик к самой поверхности шоссе? Успеешь ли ты остановиться и избежать катастрофы?
— Пошевели извилинами, малыш. Чем сильнее нас прижимает к шоссе, тем мощнее отталкивание — закон обратной пропорциональной третьей степени, ты не забыл?
— Верно. — Макс достал логарифмическую линейку дяди. — Если поток воздуха поддерживает груженый корпус на высоте девять дюймов, то при клиренсе в три дюйма сила отталкивания превышает его вес в двадцать семь раз, а при клиренсе в один дюйм — в семьсот двадцать девять, а уж если клиренс составит четверть дюйма…
— Не ломай голову, приятель. При полной скорости «Молли Малони» не опускается ниже пяти дюймов — как бы я ни старался.
— Но какая сила заставляет грузовик двигаться с такой скоростью?
— Соотношение фаз. Силовое поле движется перед нами, «Молли» пытается настичь его и всякий раз остается чуть-чуть сзади. Не спрашивай меня относительно теории силового поля — я всего лишь нажимаю на кнопки. — Рыжий закурил и откинулся на спинку кресла, положив руку на руль. — Забирайся-ка в койку, малыш. Через сорок миль мы остановимся у контрольного пункта.
Койка сменщика находилась за спиной водителя. Макс забрался наверх и завернулся в одеяло. Рыжий подал ему фуражку.
— Надвинь на лоб, чтобы было видно значок.
К фуражке был приколот значок члена гильдии водителей грузовиков. Макс кивнул и сделал, как было велено.
Через некоторое время свист ветра за стеклом кабины превратился в шипение и наконец стих совсем. Грузовик опустился
— Сколько времени вы сидите за рулем? — послышался незнакомый голос.
— Сменил Тони сразу после завтрака.
— Вот как? Тогда почему у вас такие воспаленные глаза?
— Веду развратную жизнь. Показать язык?
Инспектор пропустил издевку мимо ушей и заметил:
— Ваш партнер не расписался при сдаче смены.
— Неужели? Хотите, я разбужу этого тупого осла?
— Хм-м… не стоит, пожалуй. Распишитесь за него. И передайте, чтобы впредь был более внимательным.
— Будет исполнено, босс.
«Молли Малони» взревела мощным двигателем, поднялась над поверхностью шоссе и начала стремительно набирать скорость. Макс слез с койки и сел рядом с водителем.
— Когда он спросил, почему в журнале нет моей подписи, я подумал, что нам конец.
— Я сделал это намеренно. Нужно было болтать о чем угодно, чтобы он не прикопался.
Максу нравился грузовик. Огромная скорость, с которой мчалась машина у самой поверхности шоссе, завораживала его; юноша решил, что если ему не удастся стать астронавтом, то неплохо было бы стать водителем грузовика — он выяснит, сколько следует заплатить при вступлении, и начнет копить деньги. Макс с завистью следил, с какой легкостью Рыжий следовал за постоянно ускользающей линией силового поля, соответствующей скорости «Молли Малони», и как свободно огромный грузовик вписывался в повороты. Обычно водитель проходил повороты по наружной линии, и «Молли» наклонялась набок, борясь с центробежной силой.
Неподалеку от Оклахома-Сити они пронеслись под направляющими кольцами электромагнитной дороги как раз в тот момент, когда над головами пролетал поезд — Макс решил, что это был экспресс «Бритва».
— Мне приходилось водить эти поезда, — вдруг сказал Рыжий.
— Вот как? А почему ты ушел?
— Стал бояться. Всякий раз, когда экспресс перепрыгивал пространство между кольцами и наступало состояние невесомости, мне казалось, что у поезда свой собственный характер и он не повинуется мне. Я боялся, что, вместо того чтобы войти в следующее кольцо, он только и ждет, как бы свернуть в сторону. Я понял, что это не приведет ни к чему хорошему. Нашел водителя грузовика, которому хотелось пробиться в более престижную гильдию, и заплатил штраф в обе гильдии, чтобы нам позволили поменяться местами. И знаешь, я совсем не жалею. Двести миль в час у самой мостовой для меня достаточно быстро.
— А ты не думал о космических кораблях?
— Ну, это совсем другое дело. Там есть где развернуться. Слушай, малыш, когда мы приедем в космопорт, пойди и взгляни на этих гигантов. Это что-то.
Библиотечная книга, лежавшая в рюкзаке юноши, казалось, жгла спину. В Оклахома-Сити Макс заметил почтовый ящик у грузового депо и, не подумав, бросил в него книгу. Позднее он стал раскаиваться в содеянном — теперь Монтгомери сможет вычислить, в каком направлении он отправился, но беспокойство быстро исчезло. Все-таки книгу нужно было обязательно вернуть в библиотеку. То, что он стал бродягой, выдающим себя к тому же за члена гильдии водителей грузовиков, не слишком беспокоило юношу, — а вот воровство библиотечной книги казалось ему настоящим грехом.