Миряне
Шрифт:
* * *
Я раздражённо выглянул в окно на рыночную площадь, которая лежала прямо перед ратушей. Люди преспокойно, как будто этой ночью ничего не произошло, занимались своими привычными ежедневными делами. Что-то покупали, что-то продавали, ругались, радовались и огорчались. Такое ощущение, что война вот-вот должна была начаться где-то там в Америке. Но горькая правда жизни была иной. Завтра полки Сатура буду здесь! Поэтому для обсуждения плана предстоящей военной компании, мы собрались
В кабинете по соседству трудилась Василиса, принимая бесконечный поток граждан. С первого на второй этаж курсировала Иримэ, размахивая луком и требуя от посетителей безукоризненной чистоты и порядка. Ещё в одной комнате, где был архив документов, работала Хелена Олливандер. На ней была ответственная функция разобраться в ворохе деловых городских бумаг.
Я, не смотря на то, что поспал сегодня всего лишь два часа, выглядел и чувствовал себя отлично. Ну как отлично, физически точно — да, а вот морально всего наполовину. И причиной тому был двоюродный брат Федота Елисей, который, оказывается в одиночку, ликвидировал банду «Чёрная кошка» и прочие преступные группировки Житомира. И он нам сейчас это «на голубом глазу» втирал. Очень хотелось его придушить и напомнить, что план по поимке Фомки Шрама и других криминальных авторитетов придумал я. А воплотили в жизнь стрельцы Федота, моя Ири и коренастик Ханарр.
— Поэтому я считаю, что мой сыскной отдел достоин самого высокого поощрения, — закончил свою «тронную речь» Елисей.
Федот, послушав своего двоюродного родича выразительно прокашлялся. Коренастик, сделал вид, что вообще ничего не слышал. Я же попытался себя успокоить простым фактом, что банд в городе больше нет.
— Давайте вернёмся к карте, — предложил я, — вот наша Каменка, которая впадает на юге в более полноводную реку Тетерев. На берегу её стоят пусть плохенькие, но всё же стены города. Да и сам Тетерев больше ста метров в ширину.
— Мы итак всё это хорошо знаем! — выпалил Елисей, речь которого не была встречена бурными аплодисментами.
— С севера у нас стрелецкая слобода и более ухоженные и качественные укрепления, — я провёл пальцем по карте, не обратив внимания на главу местного сыска, — восточная стена и восточные ворота на Киевмир, это дыра на дыре. Но чтобы атаковать город с востока, армия неприятеля должна сделать большой крюк.
— Ну и что? — не успокаивался двоюродный брательник Федота.
— А то, что Сатур нас за противника не считает, — криво усмехнулся я, — ему эти кульбиты с глубоким охватом с тыла ни к чему. Поэтому он из Хмельницкого графства попрётся тупо на наши западные ворота.
— Это всё итак понятно! — махнул рукой Елисей, — давайте сначала решим, как будем награждать мой сыскной отдел!
— Елисеша, иди к херам! — хлопнул по столу Федотий Федотович, — у нас есть должность коменданта кремля, вот и отправляйся туда со всем отделом.
Главный сыскарь Житомира покраснел, сжал кулаки, и обиженно посмотрел на потолок.
— Если вы не цените
— Нужно срочно осмотреть состояние западных ворот, — сказал я, — и предполагаемое место первого боя.
— Ты же говорил, что лучше окапаться в белом городе, в кремле? — засуетился и. о. князя, — а сейчас всё по новой хочешь передумывать?
— Время дорого, — пробурчал я, — давай поговорим по пути.
В коридоре завидев эльфийку Иримэ, чтобы избежать дальнейшего конфликта, мы, как примерные посетители, прижались к левой стене, вдоль которой и вышли на улицу. Если бы кому-то сказали, что ещё шесть часов назад здесь всё было завалено трупами, то вас сочли бы ненормальным. Однако для поддержания имиджа полного благополучия пришлось изрядно поработать.
Сначала, целых два часа стрельцы вытаскивали из ратуши мёртвых бандитов и складывали их на телегу, которую прикрепили к броневику. Затем в небольшой яме около рыночной площади, куда курсировал наш импровизированный катафалк, эти трупы жгли, обильно подливая для ускорения процесса «земляное масло». Самым кропотливым делом было отмыть от крови стены и пол в коридоре общественного здания, ведь за тряпку со шваброй никто из служивых людей браться не хотел. Тогда прибегли к помощи портовых шлюх, которых почти в полном составе привезли вместо халявного городского праздника с вином и закусками в честь победы над бандитизмом на урок трудотерапии.
— Без возражений дамочки! — покрикивал на них Федот, — невыполнение приказов в военное время приравнивается к государственной измене, и карается смертной казнью!
— А мы-то тут причём? — повизгивала самая скандальная и страшная портовая проститутка.
— Нечего было оказывать услуги сексуального характера врагам Родины! — отвечал я.
— А на них, когда они голые не написано, что враги Родины, — категорически возражали другие продажные девки, — мы, может быть, им даже в лица не очень то и смотрели!
— Ладно! — согласился Федотий Федотович, — кто не хочет отмывать стены и пол, становись по левую руку! У кого хоть что-то святое осталось — по правую. Тех, кто слева в расход! «Земляного масла» на всех хватит. Остальных после работы на свободу с чистой совестью.
Шлюхи смекнув, что уставшие и злые стрельцы в четыре часа ночи шутить не намерены, понуро побрели работать не по специальности. Оставшиеся сколы и следы от выстрелов из мушкетов и разрывов бомб, я позже полечил с помощью восстанавливающего волшебства. Чем, в принципе, в последние дни и занимался.
У входа в ратушу около броневика копошился Агафон. Он раздобыл какую-то книжку по механике и скорее всего, искал в ней знакомые буквы.
— Тяжело «грызть гранит» науки? — хохотнул я.
— Да грызть-то вообще-то легко, — грустно ответил здоровяк, — а вот читать, что тут накалякано невыносимо!
Я взял в руки занятную книженцию и прочитал на обложке — «Сопротивление материалов», автор не разборчив. Коренастик Ханарр тоже заглянул в книгу. Вопрос что он увидел, остался открытым.