Мишка и Трубочист

Агата Озолс

Трубочист нашелся на кухне. На барной стойке уже стояли два стакана со льдом.

– Виски? – спросил трубочист, наполняя стаканы темной жидкостью.

Мишель замешкалась с ответом, и трубочист обернулся к ней с бутылкой в руке.

– Виски, – повторил мужчина, но уже без вопросительных интонаций.

– Да, – растерянно согласилась Мишель. – Спасибо.

– У вас разрыв шаблона? – усмехнулся трубочист и протянул ей стакан.

– Вы думаете? – Мишель пригубила темную жидкость.

– Богатая московская стерва решила осчастливить бедного

эстонского работягу.

Его тон и взгляд, которым он бесцеремонно разглядывал Мишель, категорически ей не понравились. Стало тревожно и, почему-то, неловко.

«Надо уходить», – решила Мишель.

Поставила стакан на стойку и отступила назад.

– Я оказался недостаточно беден, чтобы удостоится вашего высочайшего внимания? – светлые глаза уже не смеялись, а смотрели на нее с презрением.

Мишель чувствовала, что нужно просто уйти, не вступая с этим странным мужчиной в дискуссию. Но вместо этого спросила:

– С чего такой вывод?

Трубочист сделал большой глоток из своего стакана, лед звякнул о толстые стенки и уточнил:

– Какой именно? Что вы стерва? Или что богатая?

Вообще-то Мишель спрашивала о другом, но сейчас не желала ничего пояснять, внезапно утонув в мужском взгляде, и просто кивнула. Пусть понимает, как хочет.

– Ваше пальто стоит около двух тысяч евро, – сказал трубочист и сделал шаг ей навстречу.

Протянул руку, нырнул под пальто и очертил пальцем женскую ключицу под тонким свитером. Откровенно вызывающий жест с привкусом трогательной нежности. Мишель невольно сглотнула.

– Итальянский кашемир? Или шотландский? – Трубочист продолжил демонстрировать свои познания в мире моды. – Вечно я их путаю.

– Итальянский, – машинально ответила Мишель, остро чувствуя, как мужской палец спускается ниже, к груди.

– Еще пятьсот евро, – хмыкнул Трубочист.

– Триста, – зачем-то поправила его Мишель.

– Брали на распродаже? – в голосе сквозила уже неприкрытая ничем издевка.

Ситуация с каждым словом становилась все более абсурдной, и Мишель начала сердиться. Резко хлопнула по наглой конечности, уже практически устроившейся на ее груди, и ответила:

– Мне пора.

– Торопишься? – весело спросил мужчина, перейдя на «ты».

– Да, – Мишель решительно запахнула пальто и развернулась в сторону входной двери.

– Тогда зачем пришла? – раздалось ей в спину. – Нервы захотелось пощекотать?

Она не стала отвечать, зачем? Глупо все. И приходить сюда не стоило, и желание дурацкое загадывать. И вообще, чего ее понесло за тысячу километров от дома? Сидела бы сейчас у себя в квартире, одна. Резала бы салат и плакала. От лука, разумеется. От чего же еще? Не от одиночества же, в самом деле. И не от того, что не смогла принять предложение подруги и приехать к ней в гости, потому что мучительно, до дрожи боялась, что туда заглянет бывший муж со своей нынешней.

При воспоминании о Павле привычно заныло в груди. Это он во всем виноват. И даже в том, что Мишель, дура дурой, стоит на кухне у этого непонятного

трубочиста, к которому она зачем-то (хотя любому взрослому человеку и ясно, зачем) пришла, виноват тоже Павел. «Сволочь ты, Павел Петрович Виннер», – пронеслось у Мишель в голове.

– Тогда не смею тебя задерживать, – сказал трубочист.

– Я передумала, – Мишель решительно развернулась, прошла мимо мужчины и взяла с барной стойки свой стакан.

Залпом выпила содержимое, покатала на языке подтаявшую льдинку.

– Неужели? – развеселился трубочист. – Решила все-таки остаться?

– Решила, – кивнула Мишель и хрустнула кусочком льда.

Он подошел близко – близко, так, что Мишель ощутила на своем лице его дыхание. Мята, табак и немного алкоголя.

– Ты мстишь ему или что-то хочешь доказать себе? – отбирая у Мишель стакан, спросил трубочист.

Мишель сделала вид, то не поняла вопроса.

– Кто он? – прозорливо продолжил трубочист. – Муж? Жених? Любовник?

Нужно было на что-то решаться. Мишель приподнялась на носочки и ответила ему в губы.

– Уже никто.

А потом она сделала то, чего сама от себя не ожидала – обняла незнакомого мужчину и потянулась к нему с поцелуем.

Трубочист замер в нерешительности. Мишель испугалась, что он так и будет стоять перед ней истукан истуканом, и тогда ей только и останется, что пойти на залив и утопиться, потому что такого позора она просто не переживет.

Но ее страхи оказались напрасны. Трубочист замер лишь на мгновение, что бы дать Мишель возможность передумать и отступить, а потом ответил на ее поцелуй.

5

Кажется, она только что изменила Павлу. Или это не измена, если развелись? Разве можно изменить бывшему мужу?

«Нет никакого мужа, – напомнила себе Мишель. – Уже полгода, как нет».

Просто это было очень странно – впервые за пять лет ее коснулся другой мужчина, не муж.

И зачем она это сделала, зачем переспала с чужим мужиком? Добро бы хоть удовольствие получила, но ведь нет.

Мишель отметила, что трубочист оказался хорошим любовником. Пожалуй, даже лучше, чем Павел. Беда только в том, что Мишель так и осталось совершенно равнодушной. Нет, технически она свое получила. Но ведь все знают, что оргазм у женщины в голове. Хотя Мишель бы сказала, что в сердце. Или в душе. Или чем там чувствуют женщины.

Трубочист был супер. Но увы, ничего он в ней не затронул. Ни души, ни сердца. И он это понял, почувствовал. И не стал демонстрировать чудеса сексуальных техник, быстро закончил и оставил ее в покое. Спасибо ему за это.

Мишель потянулась за одеждой, но трубочист ее остановил.

– Куда? – спросил, перехватив ее руку.

– Домой.

– Поздно уже, – возразил он. – Ложись и спи.

Она так удивилась этой неожиданной заботе чужого, по сути, человека, что послушно легка в кровать. Трубочист улыбнулся и накрыл Мишель ярким пледом.