Мишка, Серёга и я
Шрифт:
Я не ответил.
— Чего молчишь? К женщинам по-товарищески относиться?
— Пожалуйста, оставьте меня в покое, — попросил я. И невольно попятился.
— Правда, оставь ты его, — нетерпеливо сказала девушка. — Пойдем, Гриша. Он сейчас заплачет. Рано с ними о женщинах говорить.
— Какое там рано! — отозвался Званцев и дружелюбно щелкнул меня по лбу. — Он вашего брата лучше, чем математику, изучил. Мы с ним знаем, как с девицами обращаться. По-товарищески. Прямо в кабачок — да водочки, водочки!
Я вдруг представил себе, как Званцев пригласит Аню в ресторан и будет наливать ей водочки, водочки…
— Как вам не стыдно! — проговорил я, задыхаясь.
Званцев расхохотался.
— Крошка, — сказал он, — показать тебе фокус?
Он обернулся к девушке и неожиданно позвал:
— Цып-цып-цып… Хозяин района, как по-твоему, подойдет?
Я снова попятился, натолкнулся на Сашку Гуреева и крикнул девушке, которая стояла в нерешительности:
— Не ходите! Не надо!
Девушка жалко взглянула на меня, потом на Званцева.
— Ну! — уже грозно сказал ей Званцев.
Девушка неуверенно пошла к нему. Она шла, потупившись, как бы нехотя, но все-таки шла…
— Вот так, — усмехнулся Званцев, беря ее за подбородок.
Как бы хорошо я ни относился к девушкам, в том числе и к Ане, отныне я никогда не смогу забыть, что кто-то может позвать их: «Цып-цып-цып…»
— Гадость, гадость! — закричал я и неожиданно для себя громко всхлипнул.
VI
На секунду все неловко замолчали. Отвернувшись и жалко всхлипывая, я пытался освободиться от рук Кости Борисова, который зачем-то меня обнял.
Если бы я был настоящим человеком, я подошел бы к Званцеву, ударил его по лицу и крикнул: «Негодяй!» Вместо этого я расплакался совсем по-детски и очень глупо.
Вдруг кто-то из ребят, кажется Гуреев, удивленно сказал:
— Глядите-ка!
Строгий женский голос спросил за моей спиной:
— Товарищ Званцев, этот мальчик говорит, что он пришел к вам.
Я оглянулся через плечо. Женщина в глухом черном платье подталкивала перед собой нашего Серёгу. Он держал пальто под мышкой и невозмутимо глядел по сторонам.
— Гоните их всех в шею, — лениво сказал Званцев. — И этот детский сад тоже.
— Идите, мальчики, — строго сказала женщина.
— Доревелся? — зашипел на меня Синицын. — Нюня! Все из-за тебя!
Только тут я понял, что нас выгоняют.
Ребята спускались по лестнице молча.
Я шел последним и представлял себе, как будет смеяться над нами Мишка.
— Как там ваш патруль? — грустно спросил у Сережки Гуреев.
Серёга хмыкнул.
—
— А что я там мешаться буду? — весело сказал Серёга. — Там и без меня народу хватает.
Уже в вестибюле женщина крикнула вахтеру:
— Проследите, чтобы эти мальчики вышли! — и, стуча каблуками, стала подниматься по лестнице.
Проводив ее взглядом, Сережка обернулся к нам и лукаво подмигнул. Когда у него делались такие хитрые глаза, мы сразу понимали, что он нашел выход из положения.
— Не боись, — шепнул он. — Все законно будет.
— Серёга! — восторженно крикнул Гуреев и, обхватив Иванова, высоко поднял его.
— Тише ты, гудок! — рассердился Серёга.
— Как пройдем? — возбужденно спросил Гуреев, выпуская Серёгу. — Ты знаешь?
— Не знал бы, не говорил. Я тут все обследовал. Только пальто не берите. Пошли на улицу.
Вахтер, увидев, что мы выходим, уткнулся в книгу. Он даже не заметил, что мы без пальто.
Было уже совсем темно. В окнах горел свет. По заснеженному газону мы свернули за угол дворца. Снег сухо скрипел у нас под ногами. Сначала мне показалось, что совсем не холодно. Но уже через минуту стало покалывать пальцы и уши.
За углом было тихо. Казалось, что шумный проспект, с которого мы только что свернули, где-то далеко от нас, а не в какой-нибудь минуте ходьбы.
Сережка остановился у пожарной лестницы, поднимавшейся из сугроба, торжествующе сказал: «Вот!» — и показал куда-то наверх. То ли на окна, то ли на балкончики, лепившиеся по обе стороны лестницы, в каком-нибудь метре от нее.
Гуреев сразу сообразил, в чем дело.
— Здорово! — закричал он. Но тут же засомневался: — А дверь с балкона, думаешь, открыта?
— Вопрос! — уверенно сказал Серёга. — Свежий воздух им нужен или нет?
Теперь и мы поняли, что он задумал.
Еще бродя по дворцу, Сергей заметил, что у каждого зала есть свой балкон. И что пожарная лестница проходит как раз у балкона боксерского зала. Вот ему и пришла в голову идея вскарабкаться по обледенелым железным прутьям лестницы до третьего этажа, перепрыгнуть метр, отделяющий лестницу от балкона, и незаметно пробраться в зал. Если мы будем без пальто, нас никто не выгонит.
— Сергей, — азартно сказал Борисов, — я полезу первым, слышишь?
И, не дожидаясь ответа, он начал взбираться по лестнице.
— Это туда лезть надо? — испуганно спросил Синицын. — Нет, я не полезу!
— Не полезешь? — переспросил Серёга, надвигаясь на него. — Ах ты, кусок тряпки! Вазелин! Маникюр несчастный! Лезь сейчас же, а то расщеплю на три части!
— Андрей, не бойся, — проговорил Гуреев. — Я тебя поддержу… Я за тобой следом полезу.