Миссия: соблазнить ректора
Шрифт:
— Это тебе, — буркнул как-то Юс, протянув мне тонкий конверт с моим именем: три буквы безликим размашистым почерком. Не ожидая ничего хорошего, я отошла к своей кровати и вскрыла послание. Несколько секунд смотрела на беглый, но умелый рисунок решётки, видимо, тюремной, а потом решительно смяла бумажный лист в кулаке.
Да помню я, помню! И не питала иллюзий, будто Эстей не сможет достать меня в ЗАЗЯЗ. Но пока что единственная продуктивная мысль касательно соблазнения ректора, пришедшая мне в голову, была о жестком ударе по голове или снотворном, потому что по доброй воле ректор
Ох, верлад Кертон…
С ним тоже было непросто.
На «индивидуальные консультации» он, очевидно, прислушиваясь к мнению непосредственного начальника, меня больше не приглашал, но не упускал случая как-то продемонстрировать собственную заинтересованность, улыбался, заглядывал в глаза и говорил со мной каким-то особенно мягким и глубоким тоном. А однажды я задержалась в аудитории, дописывая очередной конспект, и он наблюдал за мной, стоя в дверях. Я подошла — но верлад и не подумал подвинуться и дать мне пройти.
— У вас ко мне… какой-то вопрос? — неловко спросила я.
— У меня к вам тонны вопросов, но, боюсь, вам пора на обед, милая Ари.
Столь неформальное обращение нервировало. Зачем это всё?! Демонстрируй преподаватель исключительно дружелюбие и сочувствие, я бы даже рискнула обратиться к нему за помощью по поводу ректора — может же он знать, какое женское поведение тому нравится?
Но обращаться с подобным вопросом к мужчине, который сам не сводит с тебя глаз…
— Можно мне пройти?
— Конечно. Проходите, вы свободны.
Но при этом верлад Кертон продолжал стоять.
— Подвиньтесь, пожалуйста, — пробурчала я, чувствуя себя полной дурой. Несколько секунд он медлил, а потом отошёл, отодвинулся, но когда я сделала шаг вперёд, то почувствовала мимолётное обжигающее прикосновение к бедру. И почти что выбежала, искренне надеясь, что лицо у меня без красных пятен, в глубине души уверенная, что всем и каждому очевидно, что ко мне беззастенчиво подкатывает преподаватель, а я… а я не знаю, что с этим делать, и в итоге не делаю ничего.
Неочевидной ситуация оставалась, пожалуй, только для Шаэль. Не сводящая с Кертона влюбленного взгляда девушка принимала на свой счёт любой его жест, вдох и выдох. Среди всех лиц мужского пола, задействованных в ЗАЗЯЗ, вызывающих интерес любвеобильной пышечки, Кертон находился на самой вершине: привлекательный, уверенный в себе, недоступный. Что Шаэль только не делала! Красила лицо, как вдохновенный художник, в три слоя, хотя не только верлада Алазия, но и верлад Зортег — преподаватель по зельям, и верлад Жофрин — специалист по заклятиям, иначе говоря, бесконтактному магическому воздействию — раз за разом требовали с девушки «смыть боевой раскрас». Она распарывала и перешивала скромные академические платья так, что зона декольте становилась доступна обзору любому желающему. Яростно осветляла волосы и накручивала кудряшки. Пыталась даже в обморок на руки Кертону свалиться — но тот с необычайной сноровкой подставил стул и даже не крякнул, когда этим стулом ловил своё персональное несчастье…
В каком-то смысле у нас с Шаэль была
Сидя на самой дальней от преподавательского стола парте — это был не мой выбор, а верлада Лестариса — я смотрела, как он ловко движется от стола до огромной графитной доски с куском мела в руках — и ничегошеньки не видела из-за внезапно набежавших слёз. Что я скажу Эстею? Нарисую ему знак вопроса, две разведённые руки, распятого на столбе ректора, отдавшего ключ исключительно под кровавыми пытками?
После занятия я попыталась сбежать: уже лучше прореветься как следует в одиночестве.
— Лада Эрой, вы куда? — вопросил объект моих тяжких дум недоумевающим тоном, в котором, как золотой песок в песке обыкновенном, была растворена щепотка иронии. — У вас по плану индивидуальная самостоятельная работа. Как вы собираетесь досдавать академическую разницу и когда? Через пару десятилетий?
— Может быть, есть другие варианты? — уныло спросила я, снова вспомнив про изображение решётки.
— Что вы имеете в виду?
Я шагнула к нему ближе, ещё ближе — почти вплотную. Положила руки ему на плечи, чувствуя, как всё внутри замирает, скручивается узлами — от стыда, конечно же.
Но не только.
— Насчёт досдачи разницы — могут быть более интересные варианты решения вопроса. Для нас обоих. Более интересные… и приятные.
Он был выше меня почти на полголовы, и я считала секунды, после которых он меня оттолкнёт — в прошлый раз их было около трёх.
Сейчас я успела досчитать до пяти.
— А как же ваша якобы тяга к знаниям?
— Мне интересна живая практика, а не «история алхимагии», «философская проблематика алхимагического воздействия», «противостояние алхимагии и спагиромагии в ретроспективе» и прочая академическая мура.
— Рад, что вы хотя бы заглянули в выданный вам учебный план и произносите такие длинные сложные слова без запинки. Интересно, а ваш покровитель знает, за какую ветреную девицу он платит?
— Мой покровитель может себе позволить оплатить любую девицу. А вот у вас явно с этим проблемы, так ещё и от бесплатной отказываетесь.
Я убрала руки, напоследок не без досады царапнув ногтями по жёсткой плотной ткани. Это не унижение, а попытка выжить — осталось повторять, как молитву светлым богам.
— У меня к вам есть встречное предложение, лада Эрой. Поскольку моральными принципами вы явно не отягчены и ради облегчения собственных трудностей готовы буквально на всё…
— Я готова! — отчаянно сказала я и снова потянулась к нему, скользнула ладонями под пиджак, почти обхватывая за талию. — Где…
— Да уберите же руки, маленькое испорченное создание! — он смотрел на меня, сощурившись, но отчего-то без ожидаемой брезгливости, а потом внезапно спросил. — Как вы к этому пришли? Вы голодали? Вы… подверглись насилию?