Миссия: соблазнить ректора
Шрифт:
— Любопытно.
— А главное, ему совершенно незачем мне врать, — закончила я. — Имейте в виду, на вас имеют большой зуб наверху. И при этом действуют исподтишка.
— Они всегда так действуют.
Верладу Сурему врать мне вроде бы незачем, а вот какую цель преследовал Эстей… С одной стороны, пьяные откровения непредсказуемы. С другой… Но не может же Эстей быть в курсе вообще всего, например, нашего маленького соглашения о поцелуе?!
Ректор задумался, а я сунула в рот ещё один шоколадный брусочек и спросила:
— Вы уверены, что украдено только то, что украдено?
— То, что вы озвучили, — Миар подёргал себя за прядь волос, — было украдено грубо и топорно. Мы с Кертоном и Алазией, как вы понимаете, не проводим ежедневную ревизию хранилища. Возможно, зря. Возможно, эти пустяковые кражи были призваны отвлечь наше внимание от чего-то другого. Более ценного. Надо пересматривать учетные ведомости. Безднова работка…
— Из украденного ведь яда не сделаешь? — подхватила я. — Даже алхимагическим воздействием? А как же трансформации? Может, воздействуют магией на углекислый кальций и превращают его… ммм… в цианистый калий, нет?
— Угу, или сразу в золото — и никакой рынок теней не понадобится. Надо всё-таки вас отчислить, лада Эрой, — проворчал ректор, но, впрочем, довольно беззлобно. — Вы понимаете даже меньше, чем ничего! Чем там занимается Кертон, хотел бы я знать?! Ах, да, он же стал давать вам самые азы, при этом больше глядя в декольте, чем в конспекты. Вы знаете о строении нуклея, лада? Тяжелой сердцевины каждой частицы алхимического элемента. Чтобы превратить один элемент в другой, нужно затратить массу магической энергии, направив её на преобразование нуклея, его распад или синтез. Скажем, не так уж сложно превратить алхимическим образом подготовленный кальций в калий, слегка облегчив его нуклей, но при этом нужно нейтрализовать высвобождающуюся в этот момент энергию и ничего не спалить и не разрушить. Эта энергия велика, развеять её сложно. Разве в природе так уж мало калия?
— А золото? — буркнула я разочарованно. Вот так всегда…
— Золото теоретически можно получить из ртути или платины. Последнее глупо, первое дешевле, но опять же, не стоит того… Идите к себе, лада Эрой. Постельные утехи и последующее членовредительство вас совсем утомили. Вы белее простыней.
— Я просто надоела вам своими глупыми вопросами?
— Да, что-то вас стало слишком много.
— Не было постельных утех, — тихо сказала я, внезапно действительно почувствовав невероятную усталость. Потёрла ладонями глаза и щёки, снова потянулась за рюмкой и бутылкой — но Миар перехватил мою руку.
— Довольно, адептка. Я выясню… Да, я всё выясню. На следующей неделе у меня как раз запланирован рабочий визит в Асветон, будет кому задать пару вопросов. Спасибо за сведения.
— Спасибо на хлеб не намажешь. Вы обещали поцелуй, верлад.
— В ваших сведениях слишком мало конкретики.
— Можете поцеловать меня не слишком глубоко.
Я говорила, как во сне.
Ректор хмыкнул. Взъерошил волосы и посмотрел на меня.
— Не обещал, просто не стал противодействовать натиску. Вам стоит возглавить какой-нибудь политический салон в столице, лада Эрой. Если вы с таким же упорством будете требовать у Его Величества,
Я осторожно высвободила руку из руки Миара и медленно погладила его по плечу, думая о том, как долго я к этому шла — и изменит ли это вообще хоть что-нибудь. Очень может быть, что нет. Очень может быть, что он только посмеётся надо мной после, над моей неопытностью и неумелостью.
Расскажет Кертону. Посмеются вдвоём, попивая коньяк — один поцелуй не считается за «роман со студенткой».
Это вообще ничто.
Злила, как же злила эта его усмешка в уголках губ, злило собственное волнение, от которого подрагивали пальцы, почти как от страха, почти, как от алкоголя — и всё же иначе. Мне вдруг отчаянно захотелось всё ему рассказать — про бедолагу Мерта, про Эстея и его дурацкий провальный план, назвать своё настоящее имя — и закончить с этим глупым фарсом…
Рот привычно стянуло, болезненно сжало нитями магической клятвы. Разумеется, я не сказала ни слова — и пропустила момент, когда Миар наклонился и легонько коснулся губами кончика моего носа, одновременно обхватывая лицо руками и приподнимая подбородок.
Я почувствовала его тёплое дыхание сперва на лбу, потом на губах, опять до странности знакомый, едва уловимый запах дыма, пальцы задрожали ещё сильнее, я невольно сглотнула, облизнула губы — и выскользнула из его рук за мгновение до того, как наши губы соприкоснулись.
— Я передумала, верлад. Просто поставьте мне зачёты — и этого будет достаточно, — выпалила я и выскочила из комнаты верлада Доиля в тёмный коридор, вспыхнувший под моими шагами, начисто забыв о туфлях и плаще.
На улице шёл дождь, и, замерев на пороге, я мысленно помянула и бездну, и Мрак, и даже какого-то Дайхра, которого упоминал ректор. По ледяным лужам босиком до общежития я не добегу… Не хватало только стать второй погибшей от болезни в академических стенах студенткой!
Но делать было нечего, и я побежала, с неожиданной злостью вспомнив о тазике с тёплой водой. Общежитие для девочек оказалось ближе, и, не выдержав издевательства над собственным незакалённым организмом, я метнулась туда. А потом, мысленно махнув на всё рукой, пошлёпала к Шаэль.
Подруга жила одна, без соседки — девочек было мало, а места много. Может, зря я отказалась от переселения? Я постучала, потом поняла, что уже трясусь, точно желе на спине у галопирующей лошади, и открыла дверь.
Шаэль проснулась с трудом и долго не могла понять, кто я, откуда взялась, чего хочу и что от неё требуется. Наконец, сонно махнув рукой, она стряхнула прямо на пол с пустующей кровати какие-то свои вещи и позволила мне свернуться замёрзшим калачиком под одеялом. Попав из холода в тепло, я тут же заснула, решительно отбросив неприятные мысли о сплошных провалах, связанных с ректором.
Зато с утра кусачие мысли одолели меня с новой силой.
Почему я не поцеловала его, точнее, не дала поцеловать себя, почему?! Всё складывалось так хорошо, так правильно, а я опять… Сама всё испортила. Сама, вот этими вот самыми руками и ногами!